Миранг кивнул, приглашая продолжать. А мне было все равно. Богиня выгнала меня. Какая теперь разница, кому и о чем рассказывать.
- На следующий день после официального посвящения мои волосы стали серебряными. Ночью должен был состояться первый ритуал. Я не ждала гостей. И так находится мало смельчаков, готовых рискнуть жизнью ради просьбы к богине. Но меня ждал неприятный сюрприз. Он пришел. Мой жених ждал меня у ступеней храма. Он был взбешен. Он требовал принять его для ритуала. Я умоляла, как только могла. Он просто отвесил мне тумаков, и заставил проводить в храм. Приветствовал богиню, кланялся жрицам, - все казалось дурным сном. А потом он озвучил свою просьбу. И это разбило мое сердце на тысячи осколков.
- Он хотел твоей смерти? – угадал миранг.
Я покосилась на него и кивнула. Странно, что этот нечеловек умеет слушать. И странно, как быстро он сократил дистанцию, отбросив вежливое обращение. С другой стороны, я больше не жрица. Пора отвыкать от безусловного уважения.
- По его словам, я опозорила его перед всем миром. И в страшном сне ни один человек не согласится связаться с закатной девой. А уж главная закатная жрица – это слишком для любого. Мое сердце было разбито. Я лежала на камне и рыдала в три ручья. А богиня – юморная сущность. Когда отсмеялась, предложила гостю самостоятельно убить меня, поскольку негоже богине расправляться с закатными девами. Я до последнего думала, что это шутка. Но он ударил. Он ударил тем самым кинжалом в сердце. И мне хотелось тогда, чтобы довел дело до конца. Ведь я сама никогда не желала быть закатной девой. Никогда я не желала этой участи. И не заслужила такого предательства.
- Тебя спасла богиня? Или здравый смысл? – усмехнулся миранг.
Стальные глаза сверкнули сдержанной улыбкой. История его развеселила. Что ж, на здоровье.
- Скорее, чувство самосохранения. В последнее мгновение я метнулась в сторону, кинжал зацепил плечо. Стоило принять это решение, в голове прозвучал четкий приказ – убить недостойного. Я сделала это быстро. А потом смотрела, как он умирает, истекая кровью. Напоследок он сказал, что только я виновата в его смерти. Он сказал, что я никогда этого не забуду, всю жизнь буду нести на себе эту печать.
- Только и всего? – на этот раз миранг улыбнулся, даже глаза заблестели. – Разве стоит из-за такой ерунды прощаться с жизнью и высокой храмовой должностью?
Я пожала плечами.
- Оно-то так, звучит глупо. Только с тех пор я практически не могла спать. Бывают редкие моменты, когда сплю без снов. Годы напролет, из ночи в ночь, я вижу, как лежу на камне, вся в слезах, а он заносит кинжал, в попытке пронзить мое сердце. В конце сна я убиваю его. И каждый раз это настолько явно, настолько живо! Я так больше не могу. Это не жизнь, а пытка. Богиня, наверное, считает это мелкой проблемой. Но я не способна с этим справиться.
- Понял, - миранг перестал улыбаться. – Чувство вины – слишком сильное проклятие. Но боги таким не занимаются. С ним можешь справиться только ты сама.
- Я и пыталась справиться так, как умею. Я – закатная дева. Лучше всего разбираюсь в смерти. Более того, это пугает меня намного меньше, чем перспектива жить в кошмаре до скончания дней. Да и устала. Ты бы знал, что за гости приходят на закатный ритуал! Кинжалов на всех не напасешься.
- Приходят такие, как я.
- Ты – не худший вариант. Поверь, я видела и слышала такое, я встречалась с таким черным нутром, извращенным, жестоким и гадким, больным до глубины, что жить не захочется. Как будто в мире не осталось ничего хорошего.
- Если бы я всю жизнь жил в военном лагере и смотрел на кровавые битвы, я бы тоже не верил в существование мирных городов, где люди не умирают ежедневно от ранений, - заметил посол.
Наконец, он перестал на меня пялиться. Теперь он смотрел на море, перебирая в пальцах мелкие камушки.
- Все верно. Но, в отличие от тебя, я – человек. Может, в этом моя проблема.
Я встала и попыталась покинуть берег, не прощаясь. И так слишком много наболтала. Будучи закатной девой, отвыкла изливать душу, тем более нелюдям. Но миранг тоже поднялся и бросил мне в спину:
- Мы теперь связаны твоей богиней. Что бы это ни значило.
- И?
Я обернулась и посмотрела на миранга снизу вверх. Он был слишком высок. Неприятно высок. Но Арден медленно плел косу, поглядывая на меня с легкой усмешкой.
- Богиня наградила меня тобой. А тебя мной наказала.
- Это и так ясно, - фыркнула я. – Естественно, что для закатной девы любые путы, тем более, с нечеловеком, - хуже пытки.
- Проблема в том, что мне нужно ехать в королевство. Дело не терпит отлагательств. Судя по всему, у тебя тоже нет выбора. Ты получила задание от богини и, как служитель, обязана его выполнить.
Я тихо выругалась. Ясно, к чему он клонит. Хочет, чтобы я отправилась с ним отвоевывать трон. Только - как?
- Уважаемый Арден. Оружие из меня – так себе. Я просто - бывшая главная закатная дева.
- А у меня нет выбора. Бери, что дают. Богиня дала свою жрицу. Значит, в этом есть какой-то смысл. Юмор твоей богини, конечно, удивительный. Но ей виднее, как решить мою проблему. Потому слушай. В путь выдвигаемся через час пополудни. Будь готова.
Сказав это, миранг Арден пошел прочь. А мне захотелось броситься в море. Может, оттуда богиня не станет меня извлекать? Ну да ладно. В путь – значит, в путь. Все равно я больше не имею права служить в храме. Значит, вскоре меня лишат и храмового дома со всеми удобствами. Изгнанную жрицу нигде не примут с распростертыми объятьями. Выбора у меня не было: либо выполнить задание, либо пытаться самоубиться, пока не выйдет. Хорошо, поживу еще немного. С этими невеселыми мыслями я отправилась домой.
Глава 4
После рассветного ритуала прибежала Тайла. Она плакала. Глаза опухли, волосы растрепались. Ничего не осталось от легкой и гладкой рассветной девы.
- Не уезжай, – всхлипнула Тайла. – Может, есть еще шанс отказаться?
- Вряд ли, - я пожала плечами, осматривая две огромные дорожные сумки, доверху наполненные вещами.
- Вот, возьми, - Тайла протянула руку.
На ее ладони лежал маленький кулон: золотистое солнце в семи кольцах. Таким был знак рассветных дев – солнечный свет и радуга. Я удивленно воззрилась на сестру.
- Зачем?
- Будешь вспоминать обо мне, - она вытерла глаза рукавом шелкового платья.
Я уставилась на рассветную деву. Вечно она вызывала во мне дикое раздражение. Казалось, все в ней вычурно и слишком гладко. Получается, никогда я Тайлу толком и не видела. Взяв кулон, обняла ее и прошептала:
- Спасибо, сестра. Я вернусь.
На этих словах подхватила сумки и выскользнула из дома. В сердце поселилась глубокая тоска. Не люблю прощаться. Мне было очень страшно, впервые за долгое время. Я не знала, какие жреческие способности остались после изгнания. Я не знала, чего ждать от мирангов. И тем более не знала, чего хочет от меня богиня. Чего она добивается? Чтобы я оценила прелести жизни закатной жрицы на контрасте с жизнью обычной женщины? Это и так ясно. Закатная дева была уважаема, неприкосновенна и сильна. А теперь придется учиться давать отпор в самых простых ситуациях. Ну, да и ладно, как-нибудь справлюсь. Тот, кто умер до начала битвы, повторно умереть не может.
Я бросила последний взгляд на любимый бассейн у дома и отправилась туда, где уже толпились миранги. Мое появление вызвало смуту в их стройных рядах. Возмущению не было предела. Толпа хищных, высоких нелюдей была в бешенстве. Может, сам факт присутствия женщины в отряде вызывал у них панику. Может, им не нравилась лично я. Наконец, один из них, уже знакомый мне, более мелкий миранг заметил:
- Арден, это подарок соратникам? Или твое личное приобретение?
В толпе раздался шепот удивления. Одно дело – проявлять неудовольствие. Совсем другое – оскорбить в лицо. Посол не успел ответить. А я не поняла, что произошло. Гнев вспыхнул во мне с такой силой, что глаза заволокло туманом. Я почувствовала, как дрожат пальцы, как сквозь тело пробегает легкий болезненный импульс. Я сделала резкий прыжок, незаметный обычному глазу. Когда наглый миранг опомнился, я стояла рядом. Он даже дернуться не успел, я выбросила руку вперед, схватила его за горло и сказала: