Свидетель. В то время все говорили подобным образом.
Судья. Имел ли место случай, когда свидетель сопровождал принца Коноэ в поездке в префектуру Иба-раки, взяв с собой и Одзаки?
Свидетель. Да, такой случай имел место. Это было в мае 1939 г. ... Но в этой поездке принца Коноэ приняло участие примерно десять человек, а не только я и Одзаки» 29.
Накамура проявлял большой интерес к оценке Одзаки исхода начавшейся германо-советской войны и к его точке зрения о позиции, которую должна занять Япония в отношении СССР в связи с этой войной. С этой целью он специально допрашивал ряд участников «Лсамэси-кай», на собраниях которого все эти вопросы оживленно дискутировались. Все допрашиваемые, пространно излагая свою точку зрения, как правило, кратко говорили о том, что Одзаки высказывал сомнение в победе Германии и предупреждал об опасности принятия поспешных решений в отношении СССР.
Исключение составил Кинкадзу Сайёндзи, который дважды (6 и 8 июня 1942 г.) допрашивался судьей Накамура с целью выяснить отношение Одзаки к германо-советской войне и его взгляды на позицию Японии в этом вопросе. Если 6 июня, подобно другим допрошенным, Сайёндзи ограничился упоминанием о том, что точка зрения Одзаки была противоположна его собственной, то 8-го на предложение судьи изложить позицию Одзаки более подробно перепуганный аристократик не пожалел слов для «изобличения» своего прежнего друга.
Подчеркнув, что «с начала и до конца» Одзаки придерживался совершенно противоположной точки зрения.
чем та, которая господствовала среди большинства участников «Асамэсикай», Сайёндзи подробно изложил взгляды Одзаки на исход войны, а также на политику, которой должна придерживаться Япония в связи с этой войной, lice это давалось в такой интерпретации, которая в условиях судебного разбирательства еще более осложняла и без того тяжелое положение Одзаки 30.
Дошедшие до пас материалы прокурорского следствия и процедуры ёсин представляют собой убедительное доказательство, насколько предвзято и безосновательно был применен к Зорге ,и участникам его группы закон «О поддержании общественного порядка». Такого же мнения придерживаются и многие японские исследователи. Р. Ми-нобэ, например, ознакомившись с опубликованными материалами следствия и суда, приходит к заключению, что обвинение, предъявленное участникам группы Зорге в том, что они нарушили закон «О поддержании общественного порядка», построено па сфабрикованных доказательствах, не имевших каких-либо юридических оснований ai.
Образчиком такой фабрикации являются обвинительные заключения прокуратуры и заключительные решения предварительного судебного расследования (ёсин сюкэцу кэттэй), составленные и подписанные судьей Накамура 15 декабря 1942 г.
Заключительное решение судьи Накамура в отношении каждого обвиняемого по «делу Зорге» гласило: «Данное дело подлежит рассмотрению Токийским окружным уголовным судом»32. Это подтверждало обвинительные заключения, составленные прокуратурой. Далее следует пространная мотивировочная часть, воспроизводящая основную формулу прокуратуры, устанавливающую, как уже было показано выше, с помощью софизмов, казуистического крючкотворства и прямой фальсификации «причинную связь» деятельности каждого обвиняемого с «целями» Коминтерна.
Более того, как явствует из заключительных решений по делу каждого обвиняемого, судья Накамура под давлением фактов был вынужден фактически отказаться от
31 См.: «Иомиурн», 13. IX. 1952 (вечерний выпуск).
прежнего утверждения о принадлежности обвиняемых к «штабу Коминтерна». Однако, невзирая на это, Накамура инкриминировал всем обвиняемым «деятельность, направленную в интересах осуществления целей Коминтерна»33. Без этой формулы попытка подвести обвиняемых под действие закона «О поддержании общественного порядка» была бы, конечно, несостоятельна.
Нет необходимости более подробно останавливаться на характеристике этих документов, в которых Коминтерн изображается некоей международной организацией заговорщиков. Это плод политического невежества, но еще в большей степени — преднамеренная попытка выдвинуть формальные юридические основания для уголовного преследования по обвинению в «покушении» на государственный строи и применения в соответствии с этим наиболее драконовских репрессий. Это порождение ненависти к коммунизму, страха перед исторической неотвратимостью социального прогресса.
В усилиях как-то обосновать применение к Рихарду Зорге и его товарищам закоття «О поддержании общественного порядка» судья Накамура был поистине неистощим. Его нисколько не смущало, что его звание судьи обязывает, даже по законам того времени, быть объективным и правдивым. Несмотря на это, он шел по пути прямой мистификации. Так, в своем заключительном решении по делу Рихарда Зорге Накамура утверждал, например, что в 1929 г. Зорге стал «сотрудником» мифического «секретного отдела» ЦК ВКП(б). Это грубейшая, ни на чем не основанная фальшивка, которую Накамура высосал из собственного судейского пальца. Рихард Зорге никогда не работал в аппарате ЦК.