19 Цит. по: «Материалы по современной истории. Дело Зорге», т. I, стр. XIV.
20Nicol С hat el ct Alain Guerin, Camarade Sorge, стр. 130.
21 Ханако II с и н, Зорге — человек, стр. 252.
148
черпал моральные силы и стойкость, помогавшие ему переносить все тяготы тюремного заключения. Моральное состояние Рихарда Зорге в последние месяцы его жизни ярко рисует эпизод, о котором рассказывают авторы монографии «Доктор Зорге радирует из Токио».
В августе 1944 г. японское министерство иностранных дел разрешило Мейзингеру встретиться в последний раз с приговоренным к смертной казни Рихардом Зорге. Однако, как пишут авторы монографии, Мейзингер не решился на этот шаг и послал вместо себя переводчика посольства, некоего Хамеля. Посетив тюрьму Сугамо, Хаме, ib доложил, что Рихард Зорге «производит впечатление человека, гордого тем, что он совершил большое дело, и вполне готового покинуть арену своей деятельности». По словам Хамеля, Зорге «откровенно и не без торжества говорил о том, что он доволен результатами своей деятельности»22.
Имеются достоверные данные, что приговоренным к смерти Рихарду Зорге и Хоцуми Рдзаки было разрешено написать свои предсмертные записки и что оба они воспользовались этим. Зорге и Одзаки видели в этом возможность рассказать людям о том, чем жили они. о чем размышляли и каким было их состояние духа в последние месяцы перед казнью.
В письме, написанном 21 июня 1944 г., Хоцуми Одзаки сообщает жене: «В последнее время я больше пишу, чем читаю. С увлечением я записываю свои размышления, наблюдения. Конечно, это очень похоже на то, как если бы я писал на песке. Не знаю, задержится кто-либо, чтобы посмотреть на написанное мною» 23.
Более подробно об этих записках Хоцуми Одзаки говорит в завещании семье, составленном им 26 июля 1944 г. и направленном на имя адвоката Такэути. Он просит адвоката передать жене и дочери его последнюю волю после того, как смертный приговор будет приведен в исполнение. В этом завещании, в частности, говорится, что с разрешения прокурора Хирано (из верховного суда) он, Одзаки, пишет свои дзию на кансороку (свободное изложение мыслей и наблюдений), выражая опасение, что.
возможно, его записки никогда не выйдут за пределы Сугамо и их единственным читателем станет начальник тюрьмы.
«Я хочу просить Вас, — обращается Одзаки к адвокату,— позаботиться о том, чтобы эти записки не попали кому-либо на глаза при моей жизни. Я писал их только для собственного удовлетворения. Иначе говоря, это нечто, что написано на песчаном берегу до того, как набежавшая волна смоет написанное». Одзаки говорит далее, что, приступая к изложению своих мыслей и жизненных наблюдений, он словно уподобил себя белому облачку, остановившемуся над гладкой поверхностью озера и созерцающему то, что отражается в нем: беспорядочно бегущие облака, тени пролетающих птиц и силуэты растущих на берегу деревьев... Этот последний, предсмертный литературный труд Одзаки впоследствии так и был назван «Хакуунроку» («Записки белого облачка»).
Сообщая о содержании своих предсмертных записок, Одзаки пишет: «В моих записках говорится о мировоззрении, о философии, о взглядах на религию. Там же излагаются критические замечания о литературе, дается обзор текущих событий, выражается мое беспокойство за судьбу страны, высказываются мои соображения о системе управления, о проблемах современности, мысли о различных людях, даются воспоминания о прошлом. Я думаю, что если внимательно прочитать написанное мною, то это могло бы принести пользу. Правда, с самого начала, когда я только приступил к этим записям, я не ставил перед собой такой цели. Но об этом я ставлю в известность только Вас» 24.
Значительно меньше известно о предсмертных записках Рихарда Зорге. О факте их написания и частично о содержании мы узнаем главным образом из воспоминаний Икома. Видимо, Зорге в какой-то мере знакомил Икома с тем, что он писал перед смертью. В своих воспоминаниях Икома несколько раз упоминает о записках Зорге, которые тот писал после утверждения ему смертного приговора. Но он почти ничего не говорит об их содержании, кроме того, что в них изложено «критическое отношение» Зорге к проводившемуся следствию, а также
-* Там же, стр. 272. Весь текст завещания см. там же. стр. 267—273.
имеется такая запись: «Любезный переводчик рассказывал мне о положении дел и ходе Сталинградской битвы» 25. Тот же Еситоси Икома сообщил авторам монографии «Доктор Зорге радирует из Токио» следующее: «До самой своей смерти он (Зорге.— С. Б.) оставался преданным своим принципам и своим убеждениям как коммунист. Мне доподлинно известно, что, уже будучи приговоренным к смерти, он писал в своих записках: «Я умру как верный солдат Красной Армии»»26.