обширном ровном месте, стоял безмерный дворец Лотосного
Света51. Этот храм, проявление просветлённого сознания
Падмасамбхавы, сложенный из пяти видов драгоценных камней,
был самовозникшей и самосовершенной мандалой. Снаружи
было ясно видно внутреннее убранство, а изнутри можно было
ясно видеть окружение. В украшенном гирляндами из радуг зале
по четырём сторонам было четверо врат и внутренних дворов, в
которых находились другие храмы, всего числом более тысячи. В
них пребывали сонмы видьядхар 52, дак и дакини.
Я прибыла к восточным вратам. Там я встретила четырёх
женщин, которые облачили меня в платье из пёстрого шёлка,
сиявшего, словно радуга. Затем они покинули это место, хотя я
понятия не имею, куда они подевались.
Женщина, которая была хранительницей восточных врат,
строго спросила:
— Кто ты?
Я ответила:
— Я Дава Дролма, дочь рода Тромге, живущего в мире людей.
— Почему ты пришла в эту страну?
Я скромно ответила:
— Чтобы позаботиться о благополучии всех существ, я хочу
встретиться с Оргьеном Цокье Дордже53 и с сонмами видьядхар,
дак и дакини на Достославной Медноцветной горе, что на малом
материке Чамара.
Дакини ответила:
Да благословит тебя Ваджраварахи 54.
Да рассеются неблагоприятные обстоятельства и
препятствия для твоего долголетия.
Да обретёшь ты силу ваджры бессмертия.
И да обеспечишь ты благополучие безмерного числа живых
существ.
Затем передо мной предстало необычайное зрелище чудесных
восточных врат, хрустальные двери. Над ними были барельеф с
образом татхагаты55 и надпись, слова которой даруют
освобождение тем, кто их видит. Слева и справа от двери
находились драконы из синей бирюзы, усыпанные самоцветами,
свивающиеся винтом против часовой стрелки и держащие
различные драгоценные камни.
Вдруг дакини отперла дверь ключом из кристалла белого
кварца длиной с ладонь и отмеченным нерукотворными
символическими письменами, волшебными и таинственными. Я
вошла и увидела длинную лестницу из самоцветов. Поднявшись
по ней, в безмерно большой комнате я увидела наместника
Джампа Мигьюра на небольшом троне56. На нём была мантия
белого шёлка и множество драгоценных украшений, а волосы
собраны в узел на темени. Левой рукой он перебирал налу из
белого хрусталя, каждое из ста восьми зерён которой было
размером с большой палец57. Его окружала свита из многих
сотен дакинй в одеяниях белого шёлка, веселящихся в празднике
чувственных наслаждений. Одетые в синее ваджрные богини
деяний подносили лучшие куски угощений в четырёх основных
направлениях неба. Стоя в заднем ряду собрания, я совершила
три простирания и произнесла разные благопожелания, которые
пришли на ум. Приблизившись |к ламе, я покаялась, очистила
себя прочтением стослоговой мантры58
и поднесла
тридцатисемичлевную мандалу вселенной59. Справа от ламы
была дакини, которая расспрашивала о моём прошлом, и я
отвечала ей прямо, но скромно. Лама, казалось, был весьма
доволен. Я приняла участие в пиршественном празднике.
Затем синяя женщина проводила меня в другой безмерный
дворец. Все, присутствовавшие там, совершали омовение одной
дакини родом из нижних степей Восточного Тибета60. Я тоже
приняла ритуальное омовение. Среди нас, на высоком троне, на
особенно высокой подушке из красного шёлка, сидел этот светоч,
прояснивший сутры и тантры 61, эта главная драгоценность среди
десяти миллионов видьядхар, этот несравненный учитель,
владеющий знаниями и обретший свершения, — всеведущий
Джамьянг Кьенце Вангпо 62. Его сияющий облик был юным и
героическим, он казался шестнадцатилетним юношей. На нём
были три полагающихся монаху одеяния и головной убор,
символизирующий три собрания священных текстов 63. В руках
он держал ваджру и колокольчик64. Его окружала свита из более
чем сотни дак и йогини.
Как и раньше, я поклонилась, сделала подношения и
выполнила подношение мандалы вселенной. Я передала ламе
полотнище безупречно белого шёлка, чтобы попросить
аудиенции65, и прочла молитвы устремления, какие могла.