- Вот, - сказал он, - пожалуйста, все готово и в трех экземпляров отпечатано. Лучше бы вам никто не перевел... Я не знал, как переводится несколько терминов, поэтому оставил пустые места. Вы сами, как специалист, легко их переведете... Заказчик должен был срочно напечатать автореферат в типографии; защита была на носу, поэтому последние слова Байрамова его встревожили.
Байрамов объяснил ему, что из-за подобных пустяков волноваться не стоит, и предложил встретиться завтра с утра и вместе перевести непереведенные слова...
Из ста пятидесяти рублей, которые получил Байрамов, сто следовало немедленно отдать Нелли Кадыровой, иначе мог получиться скандал. Но жена не хотела этого понять. Ей на что-то нужна была вся сумма.
- Можно отдать этот долг из моей зарплаты, - убеждала она Байрамова. - Два дня осталось.
Однако Байрамов настоял на своем. Он больше не хотел связываться с приятелями Кадыровой. Тридцать рублей он дал жене, сто отложил для Кадыровой, двадцать оставил себе под тем предлогом, что надо заплатить машинистке.
Предупредив жену, что не сможет сегодня зайти в детский сад за их девочкой, и, дав слово, что не будет много пить, Байрамов поспешил на похороны.
Покойный Фролов был не очень общительным человеком, последние несколько лет он был на пенсии. Поэтому на его похороны пришло человек сорок, не больше. Они стояли во дворе, на лестнице, ведущей на второй этаж, ив квартире соседа, который ~ по этому случаю освободил обе свои комнаты.
Фролов лежал у себя, на столе, одолженном все тем же отзывчивым соседом. Байрамов боялся покойников, поэтому задержался во дворе.
Здесь, среди других, стоял и администратор ресторана Халид. Рядом с четырьмя венками от консерватории он пристроил и свой, от коллектива ресторана. Тут же были сложены инструменты духового оркестра.
- Все в порядке, - сообщил Халид Байрамову, - все расходы взяла на себя консерватория. Хотят мраморную плиту ему установить.
- Это хорошо, - одобрил Байрамов. Он подошел к трем мужчинам с черными креповыми повязками на руке. Это была комиссия от консерватории. Байрамов поздоровался с ними и спросил, когда вынос.
- Ровно в пять, - сказал один из членов комиссии.
- Я слышал, консерватория выделяет довольно большие деньги на похороны?
- Да.
- Он заслужил это, - сказал Байрамов. - Замечательный аккомпаниатор был.
Члены комиссии молча согласились с ним.
Почему-то не было видно Зейнал-заде. Очевидно, он был где-то в комнатах. К Байрамову подошел какой-то мальчик и сказал, что его зовут. Байрамов пошел за ним в квартиру соседа, В первой комнате, через которую они проходили, стоял телефон.
- Одну минутку, - сказал Байрамов и подошел к телефону. Мальчик прошел дальше.
Пока Кадырову звали к телефону, из комнаты, в которую зашел мальчик, дважды выглянул Зейнал-заде.
- Мы ждем тебя, - сказал он сердито.
- Сейчас, минутку, - попросил Байрамов. - Срочное дело. Зейнал-заде что-то пробормотал под нос, очевидно, выругался.
- Алло, - тихо сказал в трубку Байрамов, прикрыв ее рукой, - Это я, Агамейти... Нет, нет, все в порядке... Ну как вам не стыдно, Нелли, разве я похож на такого человека? Просто немного задерживаюсь, через пару часов я у вас. Я уже с утра собирался занести их вам. Даже жене сказал, эти деньги я должен отдать Нелличке... Сейчас не могу, я на похоронах. Вечером обязательно занесу. Прошлый раз случайно так получилось, так сказать, непредвиденные обстоятельства, а сегодня будьте уверены - вечером деньги у вас.
Во второй комнате Байрамова ждали, Зейнал-заде и сосед, хозяин квартиры. Зейнал-заде сухо поздоровался с Байрамовым и отвернулся от него. Злился за то, что он впервые здесь появился после смерти Фролова. Сам, наверное, пропадал здесь все эти три дня. Ему-то не надо было переводить реферат...
- Я только что освободился, занят был чудовищно, - бодро сказал Байрамов, входя в комнату, - так что, извините... Консерватория оказалась на высоте, все расходы взяла на себя.
Зейнал-заде подчеркнуто не смотрел на Байрамова.
- Я всегда знал...- продолжил было свои похвалы консерватории Байрамов, но его прервали.
- Агамейти-муаллим, - сказал сосед Фролова, - он был русским человеком, а у них полагается поминки устраивать после похорон.
- Я думаю, все будет в порядке, - все так же бодро сказал Байрамов. - Саша был такой человек, что на его похоронах все будет как полагается. Я сейчас говорил с членами консерваторской комиссии...
- Консерватория может дать деньги на что угодно, но не на поминки, - не глядя на Байрамова, вмешался в разговор Зейнал-заде, - нет такой статьи расходов.
Байрамов еще раз повторил, что все будет в порядке. Но это не помогло.
- Агамейтн-муаллнм,- сосед Фролова говорил очень мягко и доброжелательно, - мы вчера вместе с Зейнал-муаллимом решили, что единственный выход из положения - сложиться и самим устроить поминки... Как вы к этому относитесь? Примете участие?
Зейнал-заде молчал. Байрамов вытащил из кармана платок и тщательно вытер пот со своего лица.
- Какой может быть разговор? - сказал он. - Я, конечно, - "за"... По сколько рублей?
- По сто.
- По сто? - Байрамов запнулся не больше чем на одно мгновение. - Какие могут быть разговоры! - произнес он еще более обиженно. - По сто, так по сто. Пожалуйста, - он полез во внутренний карман пиджака и вытащил из него сто рублей, отвоеванные у жены для Кадыровой.
- Пожалуйста, - повторил он, - как раз сто рублей. Сосед взял у него деньги.
- Мы уже кое-что купили, - сказал он.
- Где ты был? - спросил Зейнал-заде, - два дня тебя ждем.
- Хорошо, что я захватил с собой деньги, - сказал Байрамов. - Дай, думаю, возьму денег на всякий случай. Могут понадобиться, похороны все же...
Во дворе заиграл оркестр. Начали выносить венки.
- Вы идите первыми, - сказал Байрамов официантам Мише и Алику. Те послушно пошли вперед. За ними несколько студентов понесли венки от консерватории.
Оркестр продолжал играть траурную музыку. Байрамов хотел сказать Зейнал-заде, что надо было заказать венок лично от них двоих, все же ближе них у бедного Фролова никого не было, но кто-то положил руку ему на локоть, и он не успел ничего сказать. Обернувшись, он увидел жену своего сына Рамиза. Она смотрела на него озабоченно. Уже тогда Байрамов понял, что ожидаются новые неприятности.
На поминках он почти не пил. Утром, чтобы как-то занять время, принялся гладить костюм. Время от времени он звонил кое-куда к пытался одолжить деньги.
Когда раздались, звонки в дверь и удары, Байрамов вздрогнул, отложил утюг и постоял несколько секунд неподвижно, не отходя от стола. Потом на цыпочках прошел через комнату к телефону и, вздрагивая от каждого удара в дверь, набрал номер своего второго сына от первой жены.
- Он пришел, - сказал Байрамов, когда ему ответили, - что делать? Я не достал ни копейки. У меня было немного денег вчера, но мне пришлось их потратить. Неужели вы не можете дать мне хоть сколько-нибудь? Ведь вы же помните все... Я же из-за вас это сделал... Я понимаю, понимаю... Но он то же самое говорит. Все говорят одно и то же. Да... Конечно, вы все правы, а когда я сделал это, чтобы спасти от смерти вашу мать и выкормить вас, тогда тоже был, конечно, виноват я... Конечно, конечно. Я все вру, я всегда вру... Будьте вы прокляты. Черт бы вас побрал всех. - Агамейти дал отбой и опустился на диван. Посидев немного, он набрал другой номер. Но к телефону никто не подошел.
Стук в дверь и звонки прекратились. Агамейти поднялся с места, вышел в небольшой коридорчик перед комнатой и, приложив ухо к двери, прислушался. В подъезде было тихо. Агамейти вернулся в комнату и позвонил еще раз. Опять никто не ответил. Агамейти повесил трубку. Раздался звонок. Агамейти вздрогнул, но звонил телефон. Это была жена его сына, Рамиза, старшего сына от первой жены.