— О черт!.. — взвыла Шеннон, и через пару секунд дверь открылась.
Она явно успела принять ванну — в воздухе стоял запах душистого мыла, а на мочке уха Шеннон еще не высохла пена. На Шеннон был пушистый розовый банный халат: другой такой же, но темно-синий, висел на крючке слева от двери. Одевалась она в спешке, а потому взгляду Фрэнсиса открылась молочно-белая ложбинка между грудей.
Стараясь не смотреть на соблазнительную впадинку, Фрэнсис протянул Шеннон коробку, но она не спешила ее принимать.
— Что это? И от кого? — спросила она, глядя на Фрэнсиса с нескрываемым подозрением.
— Понятия не имею.
Шеннон взяла коробку, развязала голубую ленточку, сорвала бумагу и осторожно подняла крышку. То, что находилось в коробке, скрывалось под несколькими слоями тончайшей папиросной бумаги. Сверху лежал конверт. Шеннон открыла его и достала карточку.
— О, теперь все ясно. — В ее голосе явственно прозвучало облегчение. — Я так и думала. Это от сотрудниц «Сазерленд Билдинг». Очень мило, но… — Она положила карточку в конверт, конверт в коробку и выжидающе посмотрела на Фрэнсиса. — Что-нибудь еще?
Джентльмен понял бы намек и, извинившись, закрыл дверь, но любопытство оказалось сильнее воспитания.
— Ты даже не хочешь посмотреть, что там? — спросил Фрэнсис.
Шеннон равнодушно пожала плечами.
— Мне не надо смотреть. Я так знаю. Ты, похоже, нечасто бываешь в магазинах дамского белья, иначе не спрашивал бы.
— Не делай поспешных выводов. Разумеется, мне прекрасно известно, что «Коттон Клаб» это марка сексуального женского белья, но, по-моему, твои подруги хотели бы, чтобы мы оценили их подарок вместе. Хотя, — с задумчивым видом добавил он, — можно сказать, что мы не успели рассмотреть. Я имею в виду, что молодоженам обычно не требуются дополнительные возбудители вроде…
Шеннон не дослушала.
— Ну, если ты настаиваешь.
Она развернула папиросную бумагу и извлекла нечто тонкое, полупрозрачное и кружевное, напоминающее паутинку и просвечивающее насквозь.
Воображение Фрэнсиса услужливо нарисовало картину — Шеннон в кружевном облачении, ничего не скрывающем и все подчеркивающем. Да, в мире есть штучки посильнее динамита.
Наверное, на его лице что-то отразилось, потому что Шеннон вдруг нахмурилась и сердито бросила:
— О, перестань, это всего лишь ночная сорочка.
Ночная сорочка? Да она свихнулась!
— Красивая вещица, но совершенно непрактичная, — продолжала Шеннон, и ее голос доносился до слуха Фрэнсиса будто издалека. — В ней же запросто замерзнешь.
Фрэнсис подумал, что такой вариант крайне маловероятен хотя бы потому, что любой оказавшийся рядом с Шеннон мужчина постарается согреть замерзающую бедняжку.
— Какая глупость покупать такие никчемные вещи, — продолжала Шеннон. — Все равно что выбрасывать деньги на ветер. К чему столько дорогущих кружев? Ты согласен? Эй, Фрэнсис? Что с тобой?
— Да, — с трудом выдавил он, — полностью согласен. Деньги на ветер. Уж лучше купить стеганое одеяло.
Шеннон небрежно скомкала сорочку и сунула ее в коробку.
— Ну… спасибо, что принес.
Только теперь до Фрэнсиса дошло, что он все еще стоит у двери, заслоняя проход. Он поспешно отступил и побрел к дивану. Должно быть, в ванной было чересчур душно, потому что на лбу у него выступил пот, в висках застучало.
И все же кое в чем Шеннон была права. Сотрудницы «Сазерленд Билдинг» определенно потратились зря. На кой черт нужны соблазнительные штучки женщине, изображающей из себя ледник?!
Хотя неделю назад, встречая его в аэропорту, она вела себя совсем иначе и уж никак не напоминала ледышку. Теперь же, после того как их объявили мужем и женой… В чем дело? Может быть, он допустил ошибку на самой церемонии? Сначала у Фрэнсиса и в мыслях не было ничего, кроме обычного, ничего не значащего, формального поцелуя. Но едва его губы коснулись губ Шеннон, как с ним что-то случилось, любопытство, словно разжавшаяся пружина, толкнуло его вперед: давай, приятель, выясни, не найдется ли в этом леднике парочки трещин.
Боже, да если бы он рискнул провести такой эксперимент в более уединенном месте, наверняка схлопотал бы по физиономии.
Что ж, любопытство осталось неудовлетворенным, вопрос без ответа. Шеннон почти не ответила на его поцелуй. Почти. Что-то все-таки всколыхнулось в ней, и это что-то заинтриговало Фрэнсиса. Сколько ни дуй на зеркало, оно останется бездушным стеклом, а вот мелкая рябь, пробившаяся на глади озера, указывает на возможность бури. Так что же это было — отклик желания или игра на публику?