— Прошу меня простить, мой лорд. Не думал, что вы заметите меня, — Калейх преклоняет колено.
— Я и не сразу заметил, но сейчас так глубоко в себя ушел, что стал чувствительнее к дельта-гиру. Жаль, что я не уделял много времени тренировкам.
— Вы — наш король, поэтому для вас это не было приоритетным занятием. Войну мы готовы взять на себя.
— Сколько уже можно о войне? — с горечью в голосе спрашивает Даэлир и решительно подходит к стойке с оружием. Ладонь прикладывается к стене, где невидимый сканер изучает отпечаток ладони, а также обменивается паролями с мастер-ключом в перстне. Следом электронные замки отщелкиваются со слишком громким для этого места звуком, освобождая рукоять клинка. Даэлир снимает тяжелое оружие и ставит рядом с собой.
— Сегодня я обезглавлю этим мечом заговорщиков, включая собственную семью. Но я клянусь, что однажды принесу Юнион Дарку самый страшный кошмар, какой только способен осознать человеческий разум.
Калейх почтительно смотрит снизу вверх на фигуру императора, который стоит с напряженным телом. Телохранитель и сам не знает, как бы поступил в такой ситуации, но очень хочет помочь тому, кому он служит долгие столетия. Калейх понимает, что еще более незначителен на фоне происходящих событий, однако, может сделать то, на что нет права у Даэлира.
— Мой лорд, возможно, можно что-то придумать, чтобы позволить выжить хотя бы Авени и Энгвиру?
— Нет, Йети слушать об этом не захочет, даже если я прилюдно брошусь на колени перед ним. Его задача — сделать Юнион Дарк доминирующей силой здесь, свое эго он тоже не будет подключать. Казнь императорской семьи — акт силы и влияния Юнион Дарка, и мы сами подарили им эту возможность.
— Но они же сохранили жизнь Миэне…
— Только потому, что имели формальный повод для этого. А также в будущем именно Миэна станет их инструментом, через который они будут меня контролировать. Йети специально оставляет хоть что-то, что я еще могу потерять. Теперь мне нужно поговорить с Лерией и Клио.
Даэлир выходит из Черного Зала, оставив Калейха одного. Меч приходится нести в руке, так как нет таких ножен, что подойдут подобному клинку. Через минуту телохранитель поднимается на ноги и тоже покидает помещение, но идет в совершенно другую сторону. Что же, ему действительно стоит увидеться с семьей.
Жена и сын Калейха проживают в Эфир-Торе, поэтому найти их ранним утром удалось без особых проблем. Большинство живущих здесь эльфов даже не подозревают, что случилось вчера после заката и что готовится к полудню. Женщина с русыми волосами наблюдает за тем, как пятнадцатилетний сын упражняется с двумя кинжалами. Молодой эльф в будущем твердо намерен пойти по стопам отца и тоже стать телохранителем Энгвира. И ради этого он занимается каждый день.
Калейх бесшумно появляется в проеме дверей в тренировочный зал, чем заставляет вздрогнуть Аксилу. В качестве извинения Калейх обнимает эльфийку, продолжая смотреть на сына, который уже довольно ловко управляется с парным оружием, отражая атаки невидимых врагов.
— Ты какой-то мрачный, — внимательная Аксила замечает хмурость стража императора.
— Многое случилось в последнее время. И кризис может затянуться и даже усугубиться. Лафар, подойди, пожалуйста, — зовет Калейх.
Сын тут же останавливается и подходит к родителям. Он уже подражает отцу и начисто сбривает волосы с головы. Сейчас на его коже выступили капли пота после интенсивной тренировки.
— Здравствуй, отец, — почтительно приветствует Лафар.
— У тебя хорошо получается, — улыбается Калейх. — Однажды ты получишь мои кинжалы, как того хочешь.
— Но они ведь твои, — изумляется Аксила. — Тебе еще долго предстоит охранять императора Даэлира перед тем, как Энгвир вырастет и станет достаточно зрелым для того, чтобы стать новым императором.
— Никто не знает точно, что нас ждет в будущем, — качает головой отец семейства. — Но чтобы это будущее сбылось, нам всем придется приложить усилия. Стать сильными и стойкими, что бы ни произошло. Понимаете?
Жена и сын дружно кивают, а после Калейх их обнимает.
— Вот и молодцы. А теперь мне пора к императору. Я должен с ним кое-что обсудить.
Калейх разворачивается и выходит из зала, оставив озадаченную семью смотреть ему вслед. Дверь медленно закрывается, а Лафар снова возвращается в центр зала, чтобы пролить за сегодня в два раза больше пота, чем обычно. Странные слова отца вызывали в нем смутную тревогу, поэтому он хочет как можно лучше подготовиться к грядущим событиям.