— У тебя ещё бывают «осы»?
Этот вопрос был слишком внезапный, поэтому она ответила не сразу.
— Это тебя не касается. — Уже семь лет все её сны были практически одинаковые. Раньше она думала, что у неё было много причин этим заниматься, но теперь понимала — причина всегда была только одна.
— Значит, нет. А вот я не бросила. — Света ненадолго замолчала, но бывшая подруга отвечать не собиралась. — Я дошла дотуда. До самого дна. И я уверена — перед смертью он тоже там был, и там с ним что-то случилось.
— И что же ты увидела на этом дне?
— Расскажу, если согласишься мне помочь.
— В чём? — Маша развела руки в стороны. Она не понимала, про что они говорят. — Что тебе нужно от меня?
— Энцефалограф.
Она почувствовала, как перестала дышать. Казалось, что её мысли остановились, но на самом деле, там поднималась паника.
— Нет…
— В «осу» войду я. Ты просто будешь следить за показателями.
— Нет!
— Пойми, мне может присниться всё что угодно. Только энцефалограмма подтвердит, что я реально была там.
— Нет!!!
— Почему нет? Ты боишься, что я проснусь сумасшедшей? Или боишься признать, что с Антоном случилось то же самое?
Маша молчала.
— Я не думала, что всё так получится. — Света очень хотела, чтобы ей поверили. — Честно.
Маша не знала, что ответить.
— Давай так. — Она медленно выставила вперёд руку, как будто хотела, чтобы та успокоилась. Ногти были покрашены в чёрный цвет. — Ты подумай. Я приду через три дня.
Снег на её спине уже почти растаял. Маша смотрела ей вслед, и молчала.
— Кстати. — Света уже стояла в тени возле лестницы, но обернулась. — Ты когда-нибудь замечала, что Антон боится ключей?
В ответ та только покачала головой. Чёрный силуэт кивнул головой, и вышел. А Маша вернулась в свой кабинет. В её голове всплывало всё, что случилось семь лет назад.
Маша открыла скрипучую дверь аудитории. Полторы сотни студентов и препод по культурологии синхронно посмотрели на неё.
— Извините. — Она сказала это так тихо, что вряд ли кто-нибудь её услышал.
На самой задней парте было свободное место, рядом с Антоном — высоким светловолосым мальчиком, её новым одногруппником. Прошло меньше двух недель после перераспределения, поэтому она познакомилась ещё не со всеми. Начался третий курс, и Маша Тавицкая уже не училась в пятнадцатой группе только из-за того, что её фамилия начиналась на букву «Т». Теперь она — студентка кафедры физиологии человека и животных.
— Привет. — Она села рядом с Антоном, и улыбнулась ему.
— Привет. — Антон читал книгу. Кажется, он удивился такой дружелюбной реакции, но тоже улыбнулся ей.
С другой стороны от него сидела Света Клименко — местная рокерша, или неформалка, или как оно у них называется. Всегда мрачная, одетая во всё чёрное. Кажется, она поступила на биофизику. Маша слабо была с ней знакома, и не очень жалела насчёт этого.
Света что-то рисовала в тетради. Вообще, все студенты тихо занималась своими делами, и только из вежливости перед стареньким преподом делали вид, что кому-то на биофаке нужна культурология. Маша достала распечатку тестов и книгу «Основы молекулярной биологии».
— Для нашего творческого мышления одним из самых важных понятий является архетип. — Препод очень бодро для своего возраста ходил перед доской, и всё время жестикулировал руками. — Что такое архетипы? Это — не просто персонажи фольклора, и не совсем порождение человеческой фантазии. Архетип — это образ, символ, общий для абсолютно всех людей на Земле. В отличие от большинства других культурных кодов, он не навязывается человеку в процессе воспитания, а, наоборот, с самого рождения запрограммирован в каждом из нас. Например, архетип «Мать» — женщина, держащая на руках ребёнка, будет понятен любому человеку любой культурной принадлежности. И этот образ настолько мощный, что очень часто — например, в христианстве — он даже обожествляется.
— Что, молекулярку учишь? — Антон глянул на Машины распечатки.
— Да. — Она кивнула. — Кто-то из зоологов достал вопросы по тесту, надо сейчас успеть за это пару шпору сделать. Вот что за сволочи? — Маша посмотрела на него. — Две недели сентября — и уже контрольная.
— Забей, это просто мелкий тест. Вряд ли он вообще будет где-то учитываться.
— Ну, всё равно! Я не знаю, что делать. — Маша посмотрела на него. В её взгляде была лёгкая паника. — Я на лекции вообще почти ничего не поняла. Это какой-то конченый предмет! Как будто сопромат для биологов.
— Не знаю, по-моему, всё понятно было. Хочешь — садись со мной, скатаешь.