Но приказа остановиться не последовало и, облегчённо вздохнув, мы двинулись дальше.
— Обратно здесь не поедем, объясняй им, зачем дельтаплан везём, — обеспокоено заметил Заурбек.
— Правильно. Поедем через Беликовский мост, заодно к родителям заскочим.
— Через вокзал? Да там их ещё больше, небось, стоит.
Я не спорил — знал, что Заурбек всё равно уступит, и к родителям мы заедем.
— Слушай Заур, а ты оружие взял?
— Что, отстреливаться собрался? В бардачке глянь.
В «бардачке» лежал «Макаров». Я проверил обойму.
— Заур, тут только два патрона.
— Как раз застрелиться хватит! — ухмыльнулся Заурбек. — Посмотри, там ещё одна должна быть.
Заводской район будто вымер — на улицах совершенно пусто, нет даже уже привычных водоносов. Разрушений тоже не заметно. Около гаражей спугнули огромную стаю собак и они долго мчались они за машиной, исходясь лаем.
В гаражах лежал нетронутый снег и гулял пронизывающий ветер. Не то, что человек — ни одна собака не пробежала здесь сегодня. Пустыня. Северный Ледовитый Гаражный Кооператив.
Хмель выветрился окончательно, настроение упало ниже нуля. Когда же злополучный дельтаплан был, наконец, уложен и Заурбек закрыл багажник, я вздрогнул. Показалось, что мы на похоронах, и не крышка багажника это хлопнула — крышка гроба.
Конечно же, назад поехали через Беликовский мост. И не встретили ни одного патруля — не зря говорят, что Бог хранит блаженных.
На улице Дзержинского было плохо. Нет, разрушений особых не было — так, только трещины в стенах, да пробитые кое-где крыши. Но — деревья со срезанными осколками ветками, но — асфальт, усеянный смертоносным металлом. Ночами здесь было, похоже, не до дельтапланов. Ночами родители отсиживались в бомбоубежище. Зато был свет, газ, работал телевизор, и даже была вода. Во дворе оставалось шесть человек.
Уже на улице отец дал мне осколок, найденный у крыльца. Это был отличный экземпляр. Прекрасное достижение человеческого гения. Большой, тяжёлый, сверкающий всеми цветами смерти, с миллионом острых, как бритва, граней. Осколок будто гипнотизировал, не позволял отвести от себя взгляд.
— Что это у тебя? — спросил Заурбек в машине. — Ух, какой! А мне что не взял? Я бы племяннику подарил. Друг называется.
В не таком уж далёком Моздоке царила предпраздничная суета. Магазины, кафе и даже строгие обычно офисы были украшены елочными гирляндами, мигающими фонариками и пластиковыми елками. На базарах, на базарчиках и просто на улице уже продавались вовсю зелёные красавицы, вокруг стоял умопомрачительный запах праздника, детства и подарков под подушкой.
Штурмовик СУ-24 оторвал шасси от взлётной полосы и взял курс на приговорённый город. Перед пилотом, болтаясь на липучке, весело ухмылялся поросёнок — символ наступающего года.
Назад ехали молча. Говорить ничего не хотелось, радиоприёмник раздражал неопределённостью передаваемых сообщений. К Первомайской подобрались теперь с противоположной стороны — через трамвайный мост. Опять пошёл лёгкиё снежок. Опять редкие пешеходы с вёдрами, опять «Консервный», опять пустое и ровное шоссе улицы Жуковского. Скоро и микрорайон. Дельтаплан займёт своё место рядом с хозяином. Что дальше? Думать об этом не хотелось.
Никто никогда не узнает, почему пилот решил нанести «точечный удар» именно здесь. Увидел ли он что-нибудь на экране или просто надоело бессмысленное задание и захотелось быстрей расслабиться стаканчиком-другим с друзьями в привычной обстановке. Как бы то ни было, хищная стальная птица рассталась со смертоносным яйцом именно в этой точке. И помчалось оно к земле, увеличивая с каждой секундой скорость на 9,81 метра в секунду. Законы физики неумолимы и равнодушны — им нет дела до людских глупостей. Точка встречи с земной поверхностью была предопределена ими абсолютно точно — обочина шоссе улицы имени Жуковского.
Именно к этой точке стремительно приближался одинокий тёмно-зелёный «Москвич». До неизбежной встречи оставались секунды.
— Заур, ты ничего не слышишь?
— Нет, а чего там?
— Самолёт, по-моему!
— Ничего не слышу! Показалось…
— Да сбрось ты скорость! Точно самолёт!
Чувство опасности заполнило весь мозг, захотелось на ходу выскочить из машины и вжаться в землю. Заурбек мельком глянул на меня и резко сбросил скорость. Тут же тишину заполнил гул самолёта и другой, похожий на низкий свист звук, от которого по хребту побежали мурашки.