- А! Бывает и это. Часто бывает. У нас тоже вот горничная - родила сына, а отца нет! Почему такое? Где? Тю-тю! - юмористически печально рассказал старший из спутников.
Мальчик тихо рассмеялся и, помолчав, задумчиво проговорил:
- В нашей улице много ребят, которые без отцов родились. Это вот потому всё, что уж больно свободно матери-то ихи гуляли, - тоном взрослого и не без цинизма кончил он.
- Верно! А ты из какой улицы?..
- Я? Из Полевой. А ты?
- А я с той, на которой лучше. У меня, брат, нет квартиры-то. Была она... да вчера выгнали вот...
- А ты кто? - тихо спросил мальчик, поднимая голову и заглядывая в лицо своему спутнику.
- Я, брат, лакей был... Ха-ароший лакей! Большие жалованья получал. Ну... спился. От хорошей жизни... спился. Где бы держаться мне за фарт и руками и зубами, - я зачертил вовсю. Потому - скучно жить... И больше ничего... Я и давай пить. Попил - и пропал. Здорово попил! Учись вот...
Мальчик молчал, должно быть, думая, чему можно учиться в этом рассказе. И его спутник тоже молчал.
Так прошли сажен десять...
- Мальчик! - вдруг тихо и просительно начал бывший лакей и почему-то оборвался.
- А? - И мальчик, шагавший задумчиво и неторопливо, приподнял голову.
- Вот что, мальчик... Дал бы ты мне немного милостыни-то? а?..
- Ишь ты! - сказал мальчик, сухо усмехаясь. Потом он оттолкнулся в сторону от спутника и, весь съёжившись, встал у тумбочки, облокотясь на неё и с усмешкой недоверчивого ожидания глядя на своего собеседника. Тот - тоже остановился и зачем-то поправил рваный картуз на своей голове, не переставая говорить:
- Ты рассуди, милый... Отдашь ты деньги своей скаредной тётке. Ну, что ей?.. Пропьёт ведь.. А избить тебя - изобьёт, так ты лучше сам первый сделай ей на зло. А я бы поесть купил чего... И выпил бы тоже, за три копейки, например. Давно я не пил. Ни капельки не пил, брат! - с дрожью в голосе закончил он...
Мальчик вдруг пошёл прочь от него через дорогу на другую сторону улицы. Когда он, колыхаясь на изогнутых рахитом ногах и выпятив вперёд свой острый горб, вошёл в полосу света от фонаря, - на мостовую легла чёрная уродливая тень, легла и исчезла, точно влажная земля растворила и впитала её в себя. У панели он встал и оглянулся на лакея, смотревшего ему вслед, вытянув шею...
- Не дашь? - раздалось на улице безнадёжно, укоряюще и робко. Раздалось и замерло среди тяжёлых зданий, холодно смотревших друг на друга светлыми пятнами окон, похожими по своему тусклому блеску на глаза слепцов.
Лакей нерешительно тоже стал переходить улицу.
- Изобьёт уж больно, коли мало-то принесёшь... - задумчиво произнёс маленький горбун навстречу ему.
- Да ты немного! - чуть не шёпотом говорил лакей. - Дай пятак, и будет с меня! За три выпью, а на две хлеба съем... а?
Горбун поднёс руки к своему лицу и стал пристально смотреть в них. И тоже что-то шептал. Послышался звон медных монет.
- Пять... три... восемь... семишник... Давай пополам! Чёрт с ней. Пусть её лопнет со зла. Вздует, так вздует... Айда! На-ка! Одиннадцать все! - с удовольствием сказал он, протягивая руку.
- Ах ты! Вот мне... и праздник! Спасибо, брат! Вот так - ты! Н-ну! Как я теперь хвачу за пять? Ах ты, цыплёнок! - радостно и смущённо забормотал лакей...
И вдруг он странно изогнулся и сорвался с места так быстро, как будто его больно ударили по животу... Горбун отшатнулся в сторону от него. Но он уже исчез, припрыгивая на ходу. Мальчик посмотрел ему вслед и молча пошёл по улице в сторону, противоположную той, где исчез лакей.
Скоро и сам он исчез во тьме улицы.
А на улице было пустынно и темно, и всё так же равнодушно и холодно большие белые дома смотрели друг на друга своими слепыми стеклянными глазами...
И всё кругом было тихо и печально. 1895 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в "Самарской газете", 1895, номер 62, 19 марта, в серии рассказов "Теневые картинки".
В собрания сочинений не включалось.
Печатается по тексту "Самарской газеты".