— Разве нет никого, кто бы имел большее право на эти деньги? — спросил он.
— Ни души. После смерти жены и дочери у покойного мистера Хэга не осталось никого из родственников, кроме вас.
— Но как же вы меня разыскали?
Ему казалось, что он живет какой-то фантастической, театральной жизнью.
— Очень просто, — ответил адвокат. — Среди бумаг мистера Хэга были найдены письма вашей матери. В последнем письме, в котором ваша мать обращалась к нему за помощью по случаю смерти вашего отца, был указан адрес столярной мастерской, куда вас отправили на обучение. Там-то мы узнали ваш настоящий адрес.
Годдар встал со стула и прошелся по комнате.
— Во всем этом очень трудно сразу разобраться, — сказал он, останавливаясь перед поверенным. — Что вы бы мне посоветовали?
— Вам следует, как можно скорее, поехать в Бирмингем и побывать в главной конторе нотариуса Тэйлор и Блайс. Они подробно переговорят с вами обо всем — в особенности относительно магазина.
— Его необходимо продать, — быстро сказал Годдар. — Я в этом ничего не понимаю.
— Я бы не советовал продавать его, — сказал поверенный. — По-видимому, это крупное дело. Вам следует его сохранить. Войдите в курс этого дела — и вы скоро с ним освоитесь.
— И сделаюсь галантерейщиком? О, нет! Я очень горжусь своим ремеслом и охотно продолжал бы его. Но носить длинный сюртук и продавать воротнички и галстухи за прилавком — я боюсь, что не гожусь для этого.
Он засмеялся, представив себя приказчиком. Поверенный тоже улыбнулся. Смуглое, энергичное лицо с большим лбом и блестящими глазами, в которых сверкали сила и ум, казалось, было создано для более серьезной работы, чем покупка и продажа галантерейного товара.
— Ну, вы об этом еще подумайте, — сказал адвокат.
— Да, — сказал Годдар, — мне вообще о многом придется подумать эти дни.
Он сел в поезд окружной дороги и поехал обратно в мастерскую, откуда он отлучился на несколько часов. Всю дорогу он был словно во сне. Мысль о богатстве, так внезапно свалившемся на него, все еще не укладывалась в его сознании. Одна за другой возникали в его воображении картины предстоящих перемен в его жизни — одна перемена влекла за собой немедленно другую. Он бросит свое ремесло или, если будет им заниматься, то только в виде развлечения. Никогда во всю жизнь ему не придется работать ни одного часа для заработка. Он сможет жить в удобном собственном доме, окружить себя книгами — перед его глазами мелькнул бесконечный ряд полок. Обладание крупным доходом вызовет перемену в привычках, в пище, в одежде. У него будет бесконечно много свободного времени. Мысль, постепенно пробивавшаяся в его сознании, осветила, как солнце, его мозг ставила его сердце забиться трепетной радостью — перед ним открылась великая работа его жизни. Ему не придется больше стоять у края великой борьбы, отдавая ей только немногие часы свободного времени. Он сможет окунуться в самую ее середину и отдать на борьбу за народное дело весь свой ум, сердце и энергию. Лицо его горело, он взволнованно дышал: день был очень холодный и пассажир, сидевший против него в вагоне третьего класса, с удивлением смотрел, как Годдар отирал пот со своего лба.
Затем Годдар подумал о Лиззи. Он ей сообщит эту новость сегодня же вечером. Он живо представил себе, каким восторженным удивлением вспыхнет ее хорошенькое личико. Но та другая страсть имела над ним большую власть, — и лицо Лиззи потускнело перед блестящими мечтами о работе, борьбе и победах…
Придя в мастерскую, Годдар первым делом отправился искать хозяина, но последнего не было дома. Даниэль снял пиджак, одел фартук, засучил рукава и принялся шлифовать письменный стол. Ему не верилось, что он занимается этим ремеслом в последний раз. Инструменты казались ему уже чужими. Он уже мысленно передавал их молодому подмастерью, который работал рядом с ним. Годдар говорил и шутил с товарищами с обычным своим добродушием, благодаря которому он пользовался общим расположением, но он с трудом поддерживал внешнее спокойствие. Он старательно работал с уверенностью искусного ремесленника. Ящики входили в желобки без малейшей зацепки, выдвижная полка свободно выдвигалась и вдвигалась, и Даниэль был доволен, что ему удалось кончить работу, которую начал. Покончив со столом, он нежно провел рукой по гладкой полированной поверхности столешницы. Он гордился своей работой. Из-под его рук вышла прекрасная вещь.