Мудрость говорит: прислушайся к голосу сердца своего; глупость речет: пусть разум твой ведет тебя. Эти два разнонаправленных пути — проклятие человечества, порождающее внутреннюю борьбу противоречивых устремлений и разнородных мотивов. Первому свойственна излишняя эмоциональность, преобладание духовно— чувственного начала, действие по наитию; второму — рационалистическое осмысление принятия решений, превосходство здравого смысла над иррациональными порывами.
Однако первоначальный человеческий опыт — источник первых знаний о мире — родился не из абстрактных логических рассуждений, а, скорее, возник путем чувственного восприятия. Чувствовать важнее, чем понимать. Воображение важнее, чем знание.
Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu — нет ничего в интеллекте, чего раньше не было бы в ощущениях, основной тезис сенсуализма. Вы можете сколько угодно твердить ребенку, что нельзя прикасаться к огню, потому что это чревато негативными последствиями — он вам все равно не поверит, до тех пор, пока сам не испытает этого на собственной шкуре.
Разум по своей сути вторичен, он лишь перерабатывает имеющуюся информацию, делает заключения и расставляет приоритеты, шаблонизируя и упрощая действительность.
Разум практичен. Если чувственному мировосприятию более свойственна вера и проистекающий из нее фанатизм, то интеллекту присуща меркантильность взглядов и суждений, зацикленость на материальных проблемах повседневности и неприятие всего того, что лежит в иррациональном поле. Уход от одухотворенности и мистического мировосприятия порождает подлинный переворот в сознании. Теперь несоответствие общепринятым разумным нормам воспринимается как маргинальность, нежелание мыслить рационалистически — как психическое отклонение, а способность общаться с запредельными силами — как божественный дар.
Как уже говорилось, первоначально магический ритуал не являлся чем-либо непостижимым, недоступным для большинства членов общины — наоборот, всякий мог общаться с духами по мере потребности. В этом смысле первобытное равенство отражалось в фактическом отсутствии касты избранных, посвященных в тайны сакрального — прикоснуться к запредельному мог, в сущности, каждый. Магические обряды аборигенов Австралии и прочих туземных племен, чей уровень развития не продвинулся дальше неолита, более коллективны, чем индивидуальны.
Собственно говоря, подобное духовное единство общины пытались возродить различные протестантские направления в христианстве в противовес рафинированной церковной иерархии, достигшей высшей степени кристаллизации в период позднего Средневековья.
С другой стороны, узурпация функций отправления культа обособленной группой жрецов, свойственная зрелому обществу, является продуктом возвышения элитарных групп и совершенно не соответствует духу первобытного коллективизма.
Хотя общение с духами и является всеобщим достоянием, общество, все более озабоченное проблемами выживания, которые становятся все острее по мере роста населения, нуждается в посреднике между человеком и инфернальным миром. Некоторые члены общины вероятно более восприимчивы к сигналам извне, чем их менее одухотворенные собратья. На фоне всеобщего внутреннего однообразия они должны были выделяться — своей необычностью, экстатичностью поведения, склонностью к впадению в особые измененные состояния, недоступные большинству. Исключительность этих людей делает их особенными в глазах общины. Так появляется новый тип человеческой сущности, известный сегодня большинству под названием шаман.
Говорящие с духами. Советское религиоведение, опиравшееся на марксистскую теорию последовательности этапов развития религиозных взглядов, так и не смогло втиснуть в прокрустово ложе «единственно верного учения» шаманизм[9]. Причина тому то, что по своей сути шаманство вообще не является разновидностью религиозного учения — оно даже не предшественник религии, а, скорее, её предпосылка, мистическая первооснова. Шаманизм по праву является прародителем любой ныне существующей религии. Кроме того, любой современный религиозный обряд в той или иной степени уходит своими корнями в техники древних шаманов.
Между религией и шаманизмом есть существенное различие. Человек религиозный говорит: «Верую!» Человек «шаманствующий» — совсем иное: «Знаю!» Как пишет исследователь шаманизма англичанин Кеннет Медоуз: «…понятие истины у религиозного человека основано на вере в слова… Понятие истины у шамана основано на личном опыте. К примеру, религиозный человек верит в существование царств за пределами физического бытия… Шаман же знает об их существовании, поскольку сам воспринимал их в измененном состоянии сознания и общался с населяющими эти царства духами. В шаманизме вы просто делаете что-то, чтобы узнать; знание приходит через действие. Не нужно принимать систему убеждений, прежде чем двигаться дальше; не нужно связывать себя догмами и символами веры; не нужно изучать и почитать священные писания; не нужно подчиняться жесткой иерархии; не нужно приносить клятв и обетов». Шаман, как ребенок, открыт знаниям — всем без исключения, и вот почему адепты называют шаманов «универсальными гениями».