Прошла неделя, вторая. На третью неделю Захар стал подниматься, потом стал ходить, его выписали домой. Дома у него было так тесно, что ему захотелось на работу, где он не был почти два месяца. Ситуация! Его больничный не закрывал все время его отсутствия. Но этот вопрос решили другим путем, и Захар вернулся на работу.
Что с ним было? Болел человек.
Шеф загрузил работой ведущего инженера. Дамы поутихли. Захар старался ни с кем не разговаривать, сидел тихо и работал. Время путешествий по времени подошло к концу, наступило время компьютеров, ноутбуков, смартфонов. Рите нравился Андрей Щепкин, но он был какой — то неуловимый. И он жил один, но у него было хобби: он любил квартиры в разных районах. В гости к нему не заедешь, мало ли, где он находится. По идее он немного получает, но он умеет делать деньги помимо работы, умеет дружить с большими людьми.
Выдохнуть. Надо выдохнуть. Рите только это и оставалось. Она поняла, что Щепкина надо забыть. Пусть с ним Мила остается.
Мила, словно услышала мысли Риты, позвонила:
— Рита, тебе понравилась новая квартира Щепкина?
— Нормальная.
— Тебе стало грустно? Это нормально. Решила его мне оставить?
— Я его и не забирала. Откуда ты знаешь про квартиру? Он сказал, чтобы я тебе о ней не говорила.
— Наивная, я все знаю. Он мой мужчина, а ты смотришь на правду наших отношений сквозь шоры.
— Извини, я тебя с ним не заметила.
— Ты кроме себя никого не видишь, работаешь и работай, — сказала Мила и отключила телефон.
Рита подумала, что на работе поздно искать мужчину. Все заняты. Она вспомнила однокурсников по институту и колледжу. Но и они уже семьями обзавелись. Где она была? Вот если бы мама сегодня с виноградом не заехала, так, может быть, что — то получилось. Да, еще на праздниках все мужчины одинокие, но последнее время праздники на работе в основном упразднились.
Откуда квартира у Риты? Она поздний ребенок. Мать была с квартирой, она вышла за мужчину с комнатой. Из комнаты они сделали квартиру и сдавали. Когда отец умер, Рита переехала в эту квартиру, а мать купила себе новую машину. Все просто, по любви и по расчету. Расчет с господином Щепкиным в любовь не перешел. Бабье лето. Красиво и грустно. Позвонил Щепкин:
— Рита, предлагаю завтра поехать на пикник. Твоя мама туда не приедет.
— Завтра рабочий день.
— В обед успеем.
— А Рита? Она поедет?
— У Риты на уме одни племянники. Пусть их выращивает. Я хочу своих детей от тебя.
— У меня квартир мало, я тебе не пара. А дети появятся на пикнике? Не много ли нагрузки на обед?
— До подгузников не дойдет. Оденься как капуста. Погода будет из серии бабьего лета.
В обед Щепкин ждал Риту, мотор был включен. Она села на переднее сиденье, и они сразу поехали в сторону от города. Свернув с дороги, они остановились на полянке среди золотистой листвы на фоне еще зеленых листьев. Солнце светило, облака обходили поляну стороной. Щепкин из багажника достал раскладной стол и два стула. В коробке была еда. Щепкин вел себя корректно, они поели и поговорили. Рита приятно удивилась свиданию среди осенней природы и погоды, и без свидетелей. Маленький кусочек счастья.
Прочитав книгу о счастье на три раза, Надя благополучно не запомнила из нее ни единой строчки. Вероятно, поэтому невозможно удержать в руке птицу счастья. Хотя она вообще не привыкла держать в руках нечто живое из числа птиц и животных. Во времена писем, до благословенной всемирной паутины, были распространены письма счастья, авторы которых требовали переписать письмо большое число раз, потому что невозможно понять, что такое счастье с первого раза.
На фирмах прошла волна увольнений пожилых людей, не везде их заменили, но уволить уволили. Увольняли целыми офисами, поэтому были уничтожены огромные цветы. Разорены рабочие места. Опустели помещения.
Счастье полным не бывает, в КБ пришел новый начальник, вылитая копия одного из предыдущих президентов страны. Имя, фамилия, внешность, рост — все соответствовало этому президенту. Во время царствования президента царствовал и конструктор-двойник, у него в подчинении было огромное КБ. Если его жене нужна была новая квартира, ему ее давали в течение недели, а через две недели он мог уже в нее въезжать.