— Ну что, если согласен, то поехали. — Сникерс пружинисто поднялся из-за стола.
— В Новоселовку? — уточнил Антип, вспоминая дневную беседу.
— Ага. К цыгану Яше.
— Неужели у него девять штук есть?! — не поверил спутник.
— Есть. И куда больше. Только он еще об этом не знает.
Спустя несколько минут зеленая «копейка», тяжело выкатив по грязи на шоссе, покатила в сторону Новоселовки, чьи темные дома, разреженные редкими электрическими огнями, угадывались в вечерней мгле…
Вечерняя чернота поселковой улицы размывалась неверным светом подкрашенных электричеством окон. Стылый воздух, казалось, материализовывался в густую, влажную, фиолетовую массу. С неба сыпались редкие снежинки — огромные, ненатуральные, будто из холодильника. Под ногами мерзко чавкали лужи, влага сочилась в ботинки, но Илья Корнилов, не обращая на это внимания, шел по пустынной новоселовской улице. Дошел до перекрестка, осторожно выглянул за угол…
Слева серели какие-то безразмерные заборы, терявшиеся в перспективе улицы. Справа белел длинный дом из силикатного кирпича. Этот-то дом и был нужен Дембелю. Впрочем, до того, как попасть во двор дома, предстояло выяснить главное: сработал ли его вчерашний трюк с бензопроводными трубочками, продырявленными в машине московских цыган, или не сработал.
Старый «мерс» по-прежнему одиноко стоял под окнами, что радовало. Стало быть, трюк удался. Машина была развернута чуточку по-другому, чем вчера, а это означало, что ее пытались завести «с толчка». Ничего, значит, не получилось: весь бензин вытек на снег. А без бензина машины не ездят.
Оглянувшись по сторонам, Корнилов неторопливо, словно прогуливаясь, подошел к «мерсу». Нагнулся, будто бы хотел завязать шнурок, провел ладонью под днищем, собрал пригоршню снега, понюхал… Снег пах остро и резко — так может пахнуть только бензин.
— Не заводится… — пробормотал он. — Какая жалость!
Легко перемахнув через забор, Илья крадучись подошел к ярко освещенному окну. Пьяные крики, всплески смеха и звон стекла слышались даже сквозь двойные рамы.
— …А я говорю — там с бензонасосом что-то! — утверждал сочный бас.
— …Какая разница! Завтра посмотрим! — Несомненно, голос принадлежал цыгану Яше. Произнеся нечто быстро-быстро по-цыгански, Яша заключил: — Давайте еще раз за нас выпьем!
— Смолы бы вам вместо водки, — искренне пожелал Илья, отходя от окна.
Вновь осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, метнулся в сторону сарая.
Висячий амбарный замок не смутил Дембеля — еще вчера он без особого труда открыл запор согнутым куском проволоки. Ворота сарая скрипнули и отворились. Теплой бензиновой вонью ошпарило ноздри, и Илья, протиснувшись в щель между воротами и косяком, проскользнул внутрь.
Вишневая «девятка» по-прежнему стояла на месте, и никелированные детали тускло отсвечивали в лунном свете, пробивавшемся сквозь щель приоткрытых ворот. Все стекла машины — и лобовое, и боковые, и заднее — были зачем-то заклеены скотчем, и Дембель, ломая ногти, с трудом оторвал липкую ленту от стекла; при бегстве на этой машине скотч на лобовом стекле был ни к чему. Пошарив по карманам, Корнилов выложил на капот содержимое карманов: конфискованный у покойного Прокопа «ПМ» с самодельным одноразовым глушителем из капустной кочерыжки, отвертку с заточенным в лезвие жалом, маленькие пассатижи, складной нож-«бабочку»… Илья знал: имея отвертку, открыть машину не представляет большого труда. Так же, как и завести ее без ключа. Заглянуть под приборный щиток, выбрать пучок разноцветных проводков, идущих от замка зажигания, замкнуть красный, стартерный, провод на массу… И езжай себе на здоровье.
Но до этого было еще далеко. Открыв водительскую дверку, Илья так и оставил ее приоткрытой, после чего бегло оценил содержимое багажника. Две канистры с бензином, лежавшие на запаске, не остались незамеченными.
Теперь дело было за главным…
Рассовав по карманам пистолет, глушитель, отвертку, пассатижи и нож, Дембель выскользнул из темного сарая. Короткими перебежками, стараясь не пересекать световые пятна горящих окон, подбежал к стене, осмотрелся и осторожно приблизился к Диминому окну. Илья знал: Митя не спит, Митя ждет его, Митя надеется… А больше-то и надеяться ему не на кого.
Илья осторожно постучал в стекло.