— Да, — с полным осознанием собственной вины подтвердил он.
— А кто?
— Пробиваем.
— Хм. — Хозяин пододвинул гостю пачку сигарет и пепельницу — это свидетельствовало о том, что он не сердится. — Хм… Сегодня вас торгаши излупили. Завтра алкаши побьют. Послезавтра детишки среднего школьного возраста. Слушай, Жора, а что ты вообще у меня делаешь? Может быть, не своим делом занялся? Может, тебе лучше гайки на заводе крутить, а?
— Наши пацаны этих Корниловых уже ищут, — попытался оправдаться Сникерс.
— Ну, найдете вы его… И вновь по хохотальнику получите, — мстительно предположил Злобин.
— Да ладно тебе, Злой, чего издеваешься, — произнес Жора, чуточку набычившись. — На понятия по полной программе поставим, за моральный ущерб снимем, все такое…
— Ну, и как же ты его собираешься на понятия ставить? — издевательски улыбнулся Василий Николаевич.
— Он-то ведь местный…
— И что с того?
— Значит, никуда не денется. Старуха его на рынке торгует, места лишится — банан будет сосать. Куда у нас на работу устроиться можно? Да там ведь на рожах написано — пролетарии, бычье голимое, натуральное быдло. Но ведь хата у них наверняка есть, может, гараж или «жигуль» какой-нибудь сраный. В смысле — будет чем ответить… — Опасливо взглянув на собеседника, Жора наконец позволил себе закурить.
Поднявшись из-за стола, Василий Николаевич неторопливо прошелся по кухне, напоминавшей своими размерами небольшой конференц-зал. Подошел к окну, взглянул в перспективу тихой заснеженной улочки и, опустив жалюзи, встал за спину собеседника.
Сникерс невольно вздрогнул — как человек, ожидающий предательского удара сзади. Конечно, в его ситуации следовало бы повернуться к хозяину лицом, чтобы не показаться невежливым, но это означало вновь встретиться с взглядом Злобина.
Василий Николаевич хищно ухмыльнулся — едва заметно, одними уголками рта. Этот человек, давно привыкший видеть в окружающих карточную колоду своей игры, прекрасно понял, что заставляет собеседника продолжать сидеть к нему спиной…
— Ну, и в какие же сроки ты этих пролетариев на понятия собираешься ставить? — вкрадчиво спросил он.
— Дней десяти хватит, — прикинув, выдавил из себя Сникерс.
— Неделя, — жестко поправил Злобин. — Неделя, не больше. И то много… Я бы такими делами занимался по вторникам, после обеда. Ты что — малолетка, не знаешь, как хату или гараж забрать?
— Знаю…
— Вот и занимайся. Короче — я сказал, ты слышал. Это все?
После этого вопроса Жора вновь вздрогнул, и Злобин подумал, что Сникерс не обманет его и на этот раз.
— У наших цыган проблемы. «Батрака» ихнего, самого козырного, увели.
— И кто? — Обойдя стол, Злой наконец-то уселся напротив собеседника, и тот вздохнул облегченно.
— Яша мне звонил, по описаниям похож на того самого торговца. Корнилов его фамилия, — ответствовал Жора, судорожно затягиваясь сигаретой.
— Вот видишь… Знаю сам, что увели, даже знаю как. Мне уже сообщили. За один вечер две серьезные неприятности. И все от одного и того же козла. Короче, вот что я подумал: неделя — слишком много. Даю пять дней. Сегодня воскресенье?
— Угу, — угрюмо подтвердил Сникерс.
— В пятницу у меня дома должны лежать бумаги на все движимое и недвижимое имущество этого красавца. Паспорт БТИ, обменный ордер или дарственная, гендоверенность на тачку, если у него она есть. Вот так-то, дорогой…
Последняя фраза означала, что аудиенция закончена. Жора, с трудом подавив в себе вздох удовлетворения, поднялся из-за кухонного стола.
Хозяин провел его до прихожей, протянул руку на прощание.
— Ну давай, Жорка, действуй, — произнес он, вновь впиваясь в Сникерса вурдалачьим взором…
Глава 5
Утро в понедельник выдалось морозным и ясным. Ночью прошел обильный снегопад, и сугробное сияние, переливаясь под солнцем разноцветными искрами, слепило глаза. Золотой шар завис над плоской крышей девятиэтажки, и его лучи жидким золотом плавились в оконных стеклах противоположных домов. Воздух был чист, прозрачен, казалось, с крыши самого высокого дома в городке запросто можно увидеть Москву. Под ногами и велосипедными колесами инвалидной коляски приятно хрустел ледок, припорошенный снегом, и хруст этот бодрил, ласкал слух…
Толкая впереди себя коляску с инвалидом, Илья прикидывал: не получится в местном военкомате, придется ехать в Москву. Сколько там, в столице, всевозможных фондов, сколько организаций да комитетов: воинов-интернационалистов, защиты прав военнослужащих, защиты инвалидов войны, солдатских матерей, Красного Креста и Полумесяца… Ничего — он добьется для Димки достойной жизни, он выбьет для него законное, он не даст его в обиду, он дожмет всех этих чиновных гадов!