— Пять девятьсот шестьдесят пять.
Куцые брови Василия Николаевича удивленно поползли вверх.
— А остальные?
— Цыгане еще должны чуток, завтра отдадут.
— Ну, ладно… — Злой протянул руку для прощания, и это заставило гостя удивиться еще больше. — Спасибо за работу…
— А как же… — начал было тот, однако Злобин прекрасно понял ход мысли Сникерса.
— Завтра после обеда с пацанами в мой офис заскочите, возьмете, что вам причитается. Минус то, что нам цыгане должны, — с них сами получите. — Поняв, что теперь самое время проявить что-то вроде снисходительного дружелюбия, Злой с чувством потрепал Сникерса по плечу: — Спасибо тебе, брат! Кланяйся от меня Прокопу и Антипу… Извини еще раз, что в хату не зову, — иногда надо и с нужными людьми встречаться. Пусть даже и с такими…
И неторопливо открыл дверь, всем своим видом показывая, что гостю пора уходить.
— Спасибо… — бросил Сникерс, пожимая протянутую на прощание руку. — Всего тебе доброго…
Да, что и говорить: любому провинциальному городку свойственно невольное подражание столице. Подражают — и в мелочах, и в крупном, и осознанно, и невольно — почти все: уличные малолетки, пожилые домохозяйки, молодые ребята из рабочих слободок, вокзальные шалавы…
И, конечно же, бандиты.
Разумеется, о столичных мафиози в городке известно разве что по книгам да по «ящику». Принято считать, что московские гангстеры — большие-большие и страшные-страшные. А вот с собственными бандитами многие обыватели сталкиваются довольно часто. Бандиты эти мелкие, невысокого полета — но это вовсе не значит, что они менее страшны…
Глава 1
— …Сынок, обожди, не открывай, чтобы мамка не засекла!..
Сухопарый мужчина с серым, болезненным лицом и такими же серыми волосами, заслышав дверной звонок, схватил со стола початую бутылку «Столичной» и, судорожно оглянувшись по сторонам, сунул ее под стол. Его собеседник и собутыльник, высокий светловолосый парень, с улыбкой смотрел, как уничтожаются следы преступления: засовываются в выдвижной ящик стола граненые стаканы, накрывается газетой тарелка с немудреной закуской…
Светловолосый хотел было напомнить, что выпить в субботний вечер, особенно с родителем, особенно на честно заработанные деньги — дело святое и вряд ли стоит бояться матери, но, взглянув на слишком сосредоточенное лицо отца, только и бросил, поднимаясь из-за стола:
— Да ладно тебе, батя, и так догадается, по запаху…
Прошел в прихожую, посмотрел в глазок…
Отец волновался зря — это была не мать (с чего бы ей так рано с рынка возвращаться?). На пороге стоял Сергей Михайлович — сосед с первого этажа, вежливый, чистенький старичок, отставной летчик-истребитель. В начале пятидесятых в Северной Корее воевал, американские «аэрокобры» в землю вгонял, теперь вот едва концы с концами сводит.
— Илюша, здравствуй, — сказал Сергей Михайлович и, заметив, что молодой хозяин шире открывает дверь, приглашая зайти, отрицательно покачал головой: — Нет-нет, я на минутку… Илюшенька, такое дело… В Москву надо съездить, а не на что… Рублей сто на неделю не одолжишь?
— Какой разговор, Сергей Михайлович! — широко улыбнулся названный Илюшей и тут же полез в карман сорочки, доставая груду смятых купюр. — Сколько вам? Может, не сто, а двести, триста?
— Сто, больше не надо, — виновато улыбаясь, произнес старичок. — Мне пенсию обещают после пятнадцатого принести, так я сразу отдам…
— Да ладно вам, какой разговор…
Закрыв за соседом дверь, Илья вернулся к отцу.
— Это Сергей Михайлович был. — Он взглянул на часы. — Часа полтора у нас еще есть, мать на рынке до вечера стоять будет…
— Тогда наливай, — оживился отец, доставая бутылку и стаканы.
В тот субботний день в малогабаритной трехкомнатной квартирке выпивали отец и сын Корниловы. Оба были высокие, стройные, большелобые, только один пожилой, второй молодой. Отца, бывшего мичмана Черноморского флота, звали Сергеем Ивановичем, сын же носил простое и хорошее русское имя Илья.
Вряд ли даже самый опытный наблюдатель смог бы найти в облике Ильи Корнилова что-нибудь выдающееся. Обыкновенный молодой человек, каких на улицах — сотни: открытое и несколько простодушное лицо, волевой подбородок, прямой взгляд стальных глаз… Уроженец этого городка, он почти ничем не выделялся среди сверстников: обыкновенная школа «с трудовым уклоном», окончание девяти классов, поступление в ПТУ, автоматически переводящее в состояние рабочего класса, и — повестка в военкомат.