Майор Пуданов нашёл достойный выход из сложившейся трудноопределяемой лингвистической ситуации.
— Короче так!.. На карте обозначено несколько отдельно стоящих домов! — твёрдо и безоговорочно сказал он. — А не три-четыре сакли!
— Нету! Ни твоих домов, ни этих… — невинным тоном произнёс я. — Как ни называй, но их просто-напросто нет!
Командир роты достал мощный бинокль Б-12 и стал изучать подножия гор у поворота автострады. Но я и так уже видел, что у изгиба шоссейки находится два вагончика… В таких обычно располагались придорожные харчевни. «Три пескаря» для богатеньких Буратинок… А вот обозначенной на топокарте спускающейся с гор грунтовой дороги в настоящей же действительности не было и в помине.
— Поехали! На месте и разберемся!
Боевые машины дёрнулись вперёд и стали постепенно набирать скорость. Сейчас мы катили по автомагистрали к повороту, на котором, если судить по карте, должны были стоять несколько домиков. Но реально в десятке метров у изгиба дороги виднелись лишь два больших вагончика, в которых ранее находилось кафе. Или же продуктовый магазин. Догадаться об этом было сложно, поскольку от вагончиков остались лишь стены с вывороченными взрывами крышами… Да раскуроченный до безобразия прилавок с холодильной установкой…
А в сотне метров от асфальтовой дороги стоял один небольшой глинобитный домик… Вернее, строение три на четыре метра… На дом это сооружение с плоской крышей явно не тянуло, а вот для сарая было слишком уж хорошим… Скорей всего, данное «строительное изделие» именовалось времянкой…
— Ну и что мы будем здесь делать? — обескуражено качая головой, спросил я у Иваныча.
Именно он и являлся инициатором нашей поездки в предгорье… А значит лично Пуданов должен был координировать дальнейшие наши действия.
— Сейчас… — отвечал он. — Посмотрим всё вокруг…
Ныне покойный начальник разведки ещё на второй день нашего пребывания в 166-ой бригаде вкратце рассказал нам о том, что здесь обитает некий местный житель, который является связником между боевиками, находящимися в горах, и их пособниками, проживающими на равнине… Но обитает он в этих «отдельно стоящих домиках» не постоянно, а только по мере необходимости… Несмотря на такой скользящий рабочий график, связь между боевиками поддерживается беспрерывно… А вот это обстоятельство уже убедительно наводит на мысль о том, что где-то здесь должен быть оборудован тайник, через который и передаётся информация…
Однако сейчас… Уточнить сведения об этом загадочном связнике или же его тайнике нам теперь было не у кого… И приходилось работать буквально вслепую.
Земляной пол в глинобитной мазанке был чистым, ни какой-либо печки, а также лежанки здесь не имелось… И вообще… В этом помещении не наблюдалось практически ничего такого, что хотя бы отдалённо напомнило бы мебель или домашнюю утварь… Только лишь узкий обрывок ситцевой занавески свисал с гвоздя на оконной раме…
Но к времянке примыкал довольно-таки большой участок вспаханной земли, огороженный со всех сторон высоким плетнём… Прямо посередине этого крестьянского надела росло развесистое дерево с мощным стволом… А у подножия мы увидели обычный военный ящик… Разумеется матово-зеленого цвета…
Через несколько минут мы подошли к загадочному деревянному «ларчику» и некоторое время разглядывали его со всех направлений… Такая тара нам ещё никогда не попадалась, хотя маркировка была наша… Но наименование «изделия» номер такой-то нам ни о чём не говорило…
На всякий случай, мы спрятались за широкий ствол и, действуя длинной оглоблей как рычагом, сдвинули ящик с его места… Задумка наша удалась… Деревянный «куб» легко перевалился на один бок… И ничего страшного и взрывоподобного не произошло… Затем мы развернули ящик в прежнее положение… После чего с некоторыми мерами предосторожности открыли крышку… Шомпол, конечно, был очень уж коротковат для подобных экспериментов… Но всё же был нами использован…
А внутри мы обнаружили один-единственный патрон от крупнокалиберного пулемета…
— От ДШК! — сразу определил я. — Двенадцать и семь! Это эМДэЗэшный…
Верхняя часть пули была окрашена в яркий алый цвет, предельно ясно обозначая боевое предназначение данного патрона… Под мягкой оболочкой находилось взрывчатое вещество повышенной мощности… При ударе пули о препятствие оно мгновенно взрывалось, поражая живую силу противника мелкими осколками и поджигая легковоспламеняющиеся предметы… И аббревиатура МДЗ расшифровывалась как Мгновенного Действия Зажигательная…
Мы поочередно изучили этот трофей… Ободок на стыке пули и гильзы оказался нетронутым… Тонкий эмалевый слой лучше всего доказал нам то, что патрон никогда не разбирали… А следовательно внутри гильзы может находиться только лишь серо-зелёный порох…
— И никакой записки в нём нет! — со вздохом констатировал командир роты. — И что с ним делать?
Лейтенант Волженко и я уже видели, что Иваныч слегка подбрасывает этот боеприпас в своей руке и при этом оглядывается по сторонам… Так обычно делают перед тем, как далеко-далеко зашвырнуть увесистый камешек… Так оно и вышло… Не дождавшись наших ответов, Пуданов запульнул патрон далеко за ограждение.
— Там его не найдут… — с удовлетворением произнёс он, как после отлично выполненной работы.
На мой взгляд, этот военный ящик был слишком уж заметным для того, чтобы служить тайником… Лучше всего для этих целей подходила пластиковая бутылка с широким горлом, куда очень удобно опускать свёрнутую трубочкой записку… А затем и доставать… Влагонепроницаемую бутылку можно присыпать землёй и прошлогодней листвой в любом неприметном месте… И найти такой тайник практически невозможно… А в горно-лесистой местности тем паче… Только лишь если случайность поможет… Или же хорошо натренированная собака-ищейка…
— Пошли вверх… — предложил ротный, отходя от дерева.
Мы с Мишаней пошли за ним, медленно продвигаясь по отсыревшей пашне.
— Я летом 89-го года… — рассказывал я. — Увидал в ташкентском метро пацанёнка лет десяти вот с точно таким же патроном. МДЗешным. Рядом мамаша стоит. Подхожу к ним и говорю, что очень опасная вещь! А она мне отвечает, что у неё муж — военный. Гильзу просверлил и порох изнутри высыпал! Я показываю на красный наконечник пули и говорю ей: «Это мгновенного действия зажигательная!». Объяснил, что внутри пули есть взрывчатое вещество. Я даже показал ей своё удостоверение афганское, чтобы поверила. Но она упирается, будто я отобрать хочу этот патрон. Говорю ей… Что он мне и даром не нужен! Но её же сын может уронить пулей вниз. Или в огонь положить. Покалечится ведь!..
Я замолчал, примериваясь к прыжку… Перескочил через особо опасный участок почти у самой кромки поля. Где глина была особенно жидка…
— И что дальше? — спросил Волженко. — Выбросила?
— Не знаю! — ответил я. — Мне уже выходить нужно было. Но я ей напоследок предложил… Чтобы она с мужем забросили этот «безопасный» патрончик в костёр. А сами спрятались и подождали минут пять. Потом я вышел, а они так и уехали. Тогда же из Афгана выводились войска наши. И взрывоопасного барахла было полным-полно. Были случаи, когда мальчишки подрывались на боевых гранатах. Баловались, так сказать.
— Бывало… — подтвердил Иваныч, который первым добрался до ограждения земельного участка.
Командирское чутьё не подвело командира первой роты…
Перевалив через плетень и пройдясь вверх по пологому склону, мы обнаружили еле заметную автомобильную колею… Когда-то давным-давно здесь была хорошо накатанная грунтовая дорога, ведущая от» отдельно стоящих домиков типа сакля» к высокогорным пастбищам… Теперь же она заросла порыжелой травой…
— Нет… Здесь всё-таки кто-то проезжал… — убеждённо сказал командир роты. — Это они вниз не съезжают, чтобы не выдавать то, что этой дорогой пользуются… А вот здесь сворачивают в сторону… И по широкому склону выбираются на асфальт… В разных местах.
Практически вся предгорная пологая возвышенность была покрыта разнообразной растительностью… Здесь имелись и крепкие деревья с широкой кроной, и невысокий пока ещё молодняк, и густые заросли кустарника… Но в промежутках между ними могла проехать любая автомашина, чтобы затем по открытой поляне выехать на асфальтовую дорогу с тем самым изгибом…