– Догадываюсь, – пробурчал комендант, снимая с Мудрецкого портупею и обвязывая сложную конструкцию с торчащими в разные стороны руками и ногами. – Он бы нас тут всех положил.
Камуфлированный узел задергался и протестующе замычал.
– Видишь, не всех, – уточнил Воха. – Только меня. Ему за тебя не платят, ему за меня заплатят. Сотню баксов. Они только прилетели, чуть в Каспийске чабана с бараном не перепутали. Не слышал, что ли?
– Так это они были? – старлей присвистнул и попытался затянуть ремень потуже. – Вот мы, блинский корень, попали! Слушай, может, там специально нарков пособирали и к нам прислали? Они же за дозу все что хошь сделают и потом даже совестью не будут мучиться. Потому как нечем – все скурили и скололи. Ну-ка, погоди... – Комендант перевернул дрыгающегося и отчаянно мычащего Мудрецкого, нашарил где-то в глубине живого свертка карман и вытянул оранжевую коробочку аптечки. – Точно! Ты погляди – ничего же нет, одни шприцы! Раз, два... шесть штук, куда ему столько!
– А ты его спроси! – посоветовал мэр. – Пистолет возьми, развяжи немножко и спроси. Слушай, а может, пусть их Башир всех зарежет, а? Ну, получим мы с тобой звездюлей, но потом какая жизнь будет спокойная!
– Не будет нам спокойной жизни, Воха, – вздохнул комендант и пошел за валяющимся под учительским столом «макаровым». – Приедет начальство, приедет спецназ, зачистку устроят, потом еще особисты будут полгода дрючить – вдруг у химиков чего-то секретное пропадет... Видел, как у них круто с неразглашением? Так, стоять, боец! Ну-ка, два шага сюда!
Опасливо заглянувший в класс Валетов попытался было улизнуть, но был схвачен за шиворот и отправлен к доске при помощи хорошо рассчитанного пинка под зад.
– Стоять, я вас спрашиваю! – Старший лейтенант Чирков наводил порядок на вверенной ему территории железной рукой и подкованным ботинком. – Вот с тебя мы и начнем. Соврешь – убью! Так, орел, ну-ка, колись – как у тебя с наркотой?
– Я не колюсь! – взвился Фрол. – Ну... может, и курну иногда, но влегкую. Вот честное слово, товарищ старлейтенант! Даже не каждый день ведь! Или... – Коммерческую жилку из Валетова нельзя было выбить ни пулей, ни берцем. – Или, может, вам достать нужно? Если чего не сильно крутое, я попробую...
– Ну вот, что я говорил! – Комендант посмотрел на мэра; тот вздохнул и горестно воздел глаза и руки к небесам. – А это что в аптечке, знаешь? Скажешь, не пользовался ни разу?
– Было дело, товарищ старший лейтенант, пришлось на учениях. По приказу и по обстановке, клянусь! Мы же там без этих шприц-тюбиков сдохнуть могли! – Валетов шумно сглотнул слюну, а Воха выпучил глаза и захрипел что-то не по-русски.
– Ни хрена себе учения! – Старлей с размаху опустился на ближайшую парту и задумчиво почесал лоб мушкой «макара». – Так, продолжаем разговор, мне все интереснее и интереснее. Что это за химия, знаешь? – Чирков еще раз продемонстрировал забитую шприцами аптечку. – Чего она с человеком делает? Ну, быстро: что с тобой было?!
– Не знаю, товарищ старший лейтенант, ну вот честное слово – не знаю! Не учили нас! Сказали – вколоть, я вколол, а потом помню только, что хреново было и все перед глазами плыло.
– Слышал я про это дело, Игорь. – У Вохи был такой вид, словно он сейчас заплачет и пойдет занимать место на кладбище. – Спецназ каким-то говном уколют, а потом они как роботы – боли не чувствуют, спать не хотят, ночью видят. И видят только цель и начальство, только приказ у них в голове. Ничего не боятся – а потом ничего не помнят. Замби, да?!
– Зомби, – поправил его комендант. – Я про эти дела тоже слышал, только видеть не довелось. Эй, боец, а что за учения-то были? Начальства много понаехало?
– Так точно: и замминистра был, и начальник химвойск! – обрадовался безопасной теме Валетов. – Мы там головным дозором шли, потом влипли, а Оборо... то есть старший лейтенант Волков диверсантов ловил. Вот после этих учений нас и перекинули сюда, прямо ночью подняли – и в самолет! А мы и не знали, куда летим – приказали, поехали...
Мудрецкий попытался перекатиться, но это ему не удалось. Послышались сдавленные вопли.
– Товарищ старший лейтенант, развяжите командира... пожалуйста! – неожиданно вступился за своего взводного Фрол. – Ну, выстрелил, так не попал же! Я сам виноват, достал его нынче... ну, с кем не бывает! Все же нормально обошлось! А стенку... – Валетов обернулся, посмотрел на дырку от пули и нервно дернулся. – ...Стенку мы вам заделаем и покрасим, будет лучше новой!
– Слушай, не отпускай его, не надо! – взмолился глава местной администрации. – Давай его так Крутову отвезем, пусть сам разбирается!
– Не могу, Воха, не имею права. – Чирков с сожалением покрутил головой. – Я и так перегнул малость, но это еще ладно, тут крайняя необходимость была... А задерживать, арестовывать – не могу! Он мне придан, но напрямую только Крутову и его штабу подчиняется. Группа спецназначения, мать их за ногу и в сапог!.. Ладно, пусть живет. – Комендант дернул за выступающий ремешок, потом что-то куда-то протолкнул, встряхнул Мудрецкого – и Юрий оказался на полу в позе атакующего вепря. Проще говоря – на четвереньках. Голова тяжко покачивалась возле самого пола. Примерно через минуту лейтенант поднялся, цепляясь за стулья и парты. Постоял, потом пару раз присел, покрутил в воздухе руками. Сказал, глядя на обрушившийся портрет Пушкина:
– Ну вы и козлы, ребята! Вот ей-ей, я вам это припомню! Хрен с ним, погорячился, увязали – бывает. Но вот то, что вы меня сдать хотели – это, товарищи, не забывается... Дай пистолет, Чирков!
– А не обойдешься? – поинтересовался комендант, на всякий случай вынимая обойму и выщелкивая патрон из ствола. – Тебе, обкумаренному, сейчас только ствола в руках не хватало.
– Валетов, подбери патрон, – скомандовал Мудрецкий и с интонациями ожившей статуи маршала Жукова продолжил: – Товарищ старший лейтенант, немедленно верните мое личное оружие! И боеприпасы к нему!
– Я их твоему бойцу отдам. – Чирков протянул было пистолет и обойму шарящему по полу младшему сержанту, но в классе громыхнула металлом команда «Отставить!», и все замерли. Потом удивленно посмотрели на вчерашнего «пиджака» с внезапно прорезавшимся генеральским голосом.
– Товарищ старший лейтенант, верните оружие, – еще раз лязгнул этот голос. – Аптечку можете оставить себе, она вам еще пригодится. Можете поделиться с местной администрацией. Оружие, комендант!
– Бери, пожалуйста. – Старлей положил пистолет на стол и отпихнул от себя. Юрий перехватил «макаров», подождал, пока тем же путем последует обойма, взял у подбежавшего Валетова патрон. Несколькими четкими движениями зарядил, поставил на предохранитель. Убрал во внутренний карман. – Башир, говорите? Резать собрался? Ну-ну, пусть попробует... Валетов, за мной!
Мудрецкий шагнул к двери, но остановился, услышав сзади истошный вопль мэра:
– Эй, эй, лейтенант, лейтенант! А в аптечке что, в шприцах? Зачем они? Зачем нам нужны будут?!
– А вы посмотрите, там написано, – обернулся Юрий. – Все вроде грамотные, так не только всякую хрень в газетах читать нужно!
– А-тро-пин, – по слогам разобрал полустершиеся буквы Чирков. – Слушай, знакомое что-то, но вот убей – не вспомню!
– Не вспомнишь – убью, – согласился Мудрецкий. – Точнее, сам подохнешь. У тебя в школе гражданская оборона была? Или в училище хотя бы? Что такое антидот, помнишь? Вот он и есть, родимый. Шикарная штука, нам недавно на себе пришлось опробовать. В Шиханах, когда в местное дерьмо вляпались. Вот и вы теперь этот кайф поймаете. Этот Башир ваш, он что, за «Норд-Ост» химикам мстить собрался?
– Откуда знаешь?! – подпрыгнул Воха. – Кто сказал?! Я сам только сегодня узнал!
– У меня свои источники, – отрезал Юрий, мысленно назначая рядового Заботина на должность взводного пророка, персонального предсказателя резервной спецгруппы и по совместительству начальника разведки – хотя таковой взводу и не положен. – Так вот, передай своему земляку, что, если он хочет химиков, – будут ему химики. А если уж и до вас достанет – не обижайтесь, я не из КГБ, нам ничего усыпляющего не положено.