— Черт, будь ты проклята, сука!
Дальше играть в русскую рулетку у меня не хватило духа, когда она взорвется неизвестно, а испытывать эти муки после каждого нажатия у меня не было сил, и я встал.
— Бережной! Ну, чего там такое?! — крикнул ротный.
— Мина на воздушной подушке, сейчас я ее вытащу! — ответил я и снова присел на корточки.
Я небрежно отбросил еще несколько камней прикрывающих мину, разгреб землю вокруг нее и, взявшись за корпус, вытащил мину из ямы. Повертев ее в руках, я подумал, да, тяжелая зараза, и, оглядевшись вокруг, бросил мину в пропасть, потом посмотрел на место, где она лежала, и увидел пару торчащих наконечника от танковых снарядов. Духи частенько ставили подобные мины, сверху обычная мина, а снизу один или два снаряда от танка или САУ. Если такая дура ухнет под БТРом, то днище от взрывной волны прилипает к потолку, и если кто в это время находится в десантном отсеке, то его по стенам размажет. Сидя на броне, еще есть шанс остаться целым, а вот водилам частенько доставалось от таких мин.
Но это еще ничего, вот разок мне пришлось увидеть, как танк наехал на мину, под которой лежала авиабомба. Так там шандарахнуло так, что от танка катки и траки как семечки разлетелись в разные стороны, башня улетела как фанера, а броню разорвало как жестянку. От экипажа ничего не осталось, а от командира танка, который ехал высунувшись из люка башни, нашли лишь голову, которая отлетела метров на сто от взрыва.
— Ну, ни хрена себе арсенал, — произнес я шепотом, глядя на головки снарядов.
На мгновение я даже пожалел, что хотел взорваться на этой мине, черт возьми, чтоб от меня осталось? Наверно одна пыль, б-р-р-р, какая жуть, надо взять себя в руки, иначе, когда ни будь точно на тот свет загремишь, да к тому же по своей дури. Пацаны не хотят умирать и умирают, а меня считай, постоянно проносит, это же, можно сказать, голимая везуха, а я, дурак, сам сую башку в пекло, нет, хватит, надо это дело прекращать, а мысли эти дурацкие надо выкинуть из головы.
— Юрка, ну че ты там сидишь? Солнце вон уже заходит, — крикнул Петруха.
— Все нормально, можно ехать, — крикнул я в ответ, и направился к машинам.
Я не торопясь шел к своему БТРу, взгляд мой был устремлен вперед, но смотрел я в никуда, как бы насквозь, а все окружающее видел каким-то боковым зрением.
— Юра, с тобой все в порядке? — услышал я голос ротного, когда поравнялся с его машиной.
— Да, командир, я в порядке.
Блок
БТР ротного тронулся с места и, гудя движками, прокатил мимо. Я запрыгнул на броню, и наш БТР тоже двинулся. Все сидели и молча смотрели на меня, мне это надоело и, посмотрев на всех по очереди, я спросил:
— Ну, че вы на меня уставились?! Видите, живой я, живой! Понятно?
— Да нет, мы видим, что ты живой, только ты бледный весь, — негромко сказал Хасан.
— А ты что хотел, Хасан. По-твоему, я должен сиять от радости, да? Сейчас вот возьму гранату, сорву кольцо, а потом отпущу чеку, дам тебе ее в руки и посмотрю после этого на твою рожу.
— Да успокойся ты, Юра, я же не подкалываю тебя.
— Я сейчас как раз спокоен. Это пять минут назад я беспокоился. А где Сапог?
— Там внутри, наверно, где же еще ему быть, — ответил Урал.
Я постучал автоматом по броне и крикнул в люк:
— Сапог, вали сюда!
Из люка показалась голова Сапога, он вопросительно посмотрел на меня.
— Хватай кружку, канистру и налей каждому по кружке браги. Мне кажется, повод для этого есть? — Я посмотрел на пацанов.
— Да, да, конечно, какой базар! — воскликнул Хасан, потирая ладони.
— Хасан, я с тебя балдею, меня чуть миной не разорвало, а тебе лишь бы браги вмазать. Если б меня разнесло, то вы бы за упокой всю канистру выжрали, наверно.
— Да, конечно, и еще бы у ротного заняли, — подколол Хасан.
Появился Сапог, Хасан взял у него из рук налитую кружку и передал мне со словами:
— Но не разорвало же, так ведь? Это значит, долго будешь жить. Понял?
— Да, поживешь тут, — пробубнил я себе под нос, потом приподнял кружку со словами:
— Ну ладно, пьем за нас, чтоб долго жили, и за тех, кому не досталось пожить.
Я выпил, потом все остальные вмазали по кружке. Солнце быстро заходило за горизонт и начало быстро смеркаться. В низине у подножья гор показался наш полк, отчетливо была слышна стрельба, и трассера веером летели во все стороны; расстояние до полка, было километра два.
Я осмотрелся вокруг и промолвил с досадой в голосе:
— Через полчаса будет темно, если погонят на проческу, я лучше застрелюсь нахер.
— Да не погонят никуда. Полкач наш не дурак ведь? — произнес Хасан.