Когда его оставили в покое, он медленно побрел по кругу, пытаясь вспомнить, что же он должен спеть. Наконец, он остановился.
- Вот он я! - провозгласил он.
Послышалось еще больше смеха, так что присутствующие едва ли могли ему ответить.
- Я вас у-умоляю, мил человек, зачем же так говорить?
- А затем, что я хочу Чер Нэнфан, вот зачем, ясно вам?
Джуд окинул всех взглядом, словно ожидал возражений, выставляя напоказ два своих огромных зуба.
Вторая жена Уилла Нэнфана, с косами, заплетенными вокруг головы, была одной из самых миловидных женщин в комнате. Все взглянули на нее, в ожидании того, как она это воспримет, но она рассмеялась, откинув голову назад, смиренно пошла прямиком к подушке и преклонила колени. Одно мгновение Джуд с удовольствием смотрел на это действо, а затем медленно вытер рот краем рукава.
Он поцеловал ее с превеликим наслаждением, и у каждого присутствующего в комнате юноши вырывался завистливый вздох.
Джуд было затянул поцелуй, но тут раздался крик Пруди, которая не могла больше этого вынести.
- Да отвали ты уже! Сожрать ее чтоль решил, похотливая ты козлина?!
Джуд торопливо выпрямился под очередной взрыв хохота, и стоит отметить, что когда он выбрался из круга, то снова оказался в противоположном углу, вдалеке от своей жены.
Вскоре игра закончилась, и вновь начались танцы. Марк Дэниэл держался в стороне от всего этого. Он всегда находил подобные танцы уделом женщин, но не мужчин (им полагалось олицетворять тихую, суровую, бескомпромиссную мужественность, невосприимчивую и самодостаточную), но сейчас заметил, что два или три актера, покончившие со своим ужином, присоединились к остальным.
Он больше не мог устоять и попытал счастья в риле на четыре счета, который не требовал точных шагов. Затем, потирая подбородок и жалея о том, что не выбрился получше, он присоединился к деревенскому танцу. На другом конце длинной цепочки людей он увидел девушку. Ему сказали, что ее зовут Карен Смит. Он не мог отвести от нее глаз и танцевал так, будто едва видел людей напротив.
И каким-то образом она знала, что он на нее смотрит. Она ни разу не взглянула на него, но было в выражении ее лица что-то такое, что говорило ему - она знает: то, как застенчиво она поджимала юные красные губы, как пару раз откинула назад волосы и тряхнула головой. Затем он увидел, что через секунду-другую им придется танцевать вместе. Он споткнулся и ощутил, что вспотел. Момент был близок, следующая пара в танце возвращалась на свои места - Марк оказался следующим на очереди, и девушка шла ему навстречу.
Они встретились, Марк схватил её за руки, они кружились в танце - ее волосы развевались, она один раз взглянула прямо ему в глаза; взгляд был ослепляющим, затем они разделились, и Марк вернулся на свое место, а девушка - на свое. Ее руки были холодными, но его ладони покалывало так, словно они дотронулись до льда, дотронулись до пламени, так на них подействовало прикосновение. Люди вокруг разговаривали и смеялись, не заметив никаких изменений. Он сел, вытер пот со лба и огрубевших рук, которые были в два раза больше ее ладоней и могли их раздавить. Марк посмотрел на нее исподтишка, надеясь на еще один взгляд, но так его и не получил. Но женщины, он точно знал, умеют смотреть, не глядя.
Марк присоединился к остальным, надеясь снова оказаться рядом с ней, но этого не случилось. Сын Нэфнана, Джо Нэфнан, который, должно быть, оказался более осведомленным, каким-то образом умудрился разговориться с Карен и вместе со сморщенным маленьким мужчиной из труппы завладел ее вниманием.
Праздник пошел на убыль. Прежде чем кто-нибудь из взрослых ушел, Заки Мартин, отец Джинни, который слыл человеком образованным, поднялся и произнес небольшую речь о том, как превосходно они провели время все вместе, как наелись на неделю, напились на две и натанцевались на месяц вперед. И насколько здесь было уютно, а сейчас он сердечно благодарит за прекрасный день и всю его щедрость капитана Полдарка и миссис Полдарк, а также мисс Верити Полдарк, и желает долгой жизни и процветания им и их близким, а также мисс Джулии, и пусть она вырастет гордостью отца и матери, и он уверен, что так и будет, и это всё, что он просто обязан был сказать, кроме того, чтобы еще раз сердечно поблагодарить и пожелать доброй ночи.
По знаку Росса всем раздали по стакану бренди с патокой. Когда все выпили, он сказал:
- Ваши любезные пожелания представляют для меня великую ценность. Я хочу, чтобы Джулия выросла здесь как моя дочь и ваш друг. Хочу, чтобы эта земля стала частью ее наследия и дружбы, взращенной на ней. Я искренне желаю здоровья и счастья вашим детям, и пусть мы вместе доживем до лучших времен и процветающего графства.