- Я бы и вас купил, детектив, да вы мне даром не нужны!
- Ах, не нужен?
- Да, не нужен!
- Все, Крис, собирайся. Мы отсюда уходим. Хватит! Поездил уже на моей шее!
- Это я езжу на вашей шее?! Нет, вы слышали? Ти-чан!
- Да я ему щасс рогами под зад...
- Убери своего барана!
- Ыыыыыыыыыыыыыы!!!!!!
- Крис, прекрати реветь!
- Вы! Вы просто... у меня слов нет. Крис, иди сюда. Не плачь. Дай слезки вытру. Твой брат - неуравновешенный, злой человек. Бессовестный и неблагодарный. Крис... ну, не плачь, малыш. Не надо. - Граф прижал мальчика к себе, поглаживая встопорщенные вихры, а тот самозабвенно хлюпал в расшитый райскими птицами шелк. - Что вы творите, Леон... У ребенка и так душевная травма, а вы раните его своим криком еще больше.
- Я творю, ага... - Леон плюхнулся на диван, достал пачку, выковырял сигарету непослушными пальцами. - Он тут продает честным гражданам незнамо что, а я виноват.
- Ну, если я в чем и виноват, - вздохнул граф, - то только в том, что, зная о вашей паранойе, замешкался и позволил мисс Берман столкнуться с вами на пороге.
Леон пощелкал зажигалкой и выпустил облако дыма. Поморщился, отгоняя дым рукой. Граф сел на диванчик напротив, продолжая обнимать всхлипывающего мальчонку. Леон зыркнул на них исподлобья.
- Крис, перестань скулить, наконец.
Вы больше не ругаетесь?
- Мы больше не ругаемся, Крис, - сгибом пальца граф вытер мокрые мальчиковы щеки. - Твой брат слишком устал, а я сорвался, прости нас. Доставай чашки, будем пить чай. Хороший оолонг успокаивает нервы.
- Кью?
Перепончатокрылый зверек, спасавшийся на потолке, вспорхнул графу на плечо. Из угла мрачно зыркал тетсу. Он не верил в примирение и бдил. Если что - еще пара дырок леоновым джинсам обеспечена. И тому, что под джинсами, тоже.
- Ах, да, - вспомнил Леон, поднялся и пошел к двери, подбирать отброшенный в начале скандала пакет. - Тут эти самые... эклеры с зеленым кремом. Тебе, вроде, нравились. Помялись немного...
- Эклеры? - тут же оживился граф. - Правда? Сколько? Дюжина? Ах, мой дорогой детектив, это прекрасно, это удивительно и замечательно.
Граф выхватил из протянутого пакета коробку и начал сноровисто перекладывать пирожные на блюдо. Крис разложил ложечки и уселся рядом с братом в терпеливом ожидании. Если бы не распухший нос и не красные глаза, получился бы вылитый пай-мальчик. Из глубин магазина появилась Пон-чан, прозевавшая скандал, и полезла к Леону на диван с другой стороны.
Дикарь, думал граф, поглядывая на Леона из-под полуопущенных ресниц. Ограниченный, тупой дикарь. Но почему этот дикарь помнит, что я люблю ванильно-мятные эклеры?
- Детектив, отложите сигарету. Вредно столько курить, особенно на голодный желудок. Сейчас мы пьем чай, а потом вы быстро-быстро идете домой и переодеваетесь во что-нибудь приличное. У нас сегодня культурная программа - посещение выставки.
- Чего? - Леон даже поперхнулся.
- Я понимаю, что вы не на работе, но почему бы не совместить приятное с полезным? Вам не хочется познакомиться поближе с окружением Шейлы Берман и ее уважаемой тети?
- У них там междусобойчик намечается? Босс не знает, что ли? У меня нет приглашения. Надо позвонить!
- Сидите, мой дорогой детектив, - граф нагнулся, прищурив длинные глаза. Под изогнутыми ресницами один был темно-лилов, как ежевичный ликер, а другой янтарно-желт, как хороший виски. - Мой дорогой детектив, со мной вас пустят даже к президенту!
*
Босс знал про выставку и позаботился о наблюдении - по залам с видом зомби, перепутавшим кладбища, бродил Рой. Вид у Роя был крайне идиотский, и Леон подозревал, что сам выглядит не лучше. Обменявшись пустыми взглядами, копы разошлись. Рой сканировал пространство вокруг Шейлы, и Леон отступил на периферию.
Линда Рамирес уцепила графа, едва они с Леоном вошли, и теперь упорно таскала его за собой. Четыре зала галереи и большой холл оказались забиты народом. Тут же крутились телевизионщики, журналисты, другая пронырливая братия. Все друг друга знали, шумно встречались, обнимались и заводили громогласные беседы, повернувшись к картинам тылом. Леон даже удивился - господа вроде на выставку пришли, что же картины-то не смотрят? Это он, Леон, в авангарде ни в зуб ногой, а все эти мэтры и мэтрессы? Или выставка - лишь повод лишний раз повидаться и языками потрепать?
Впрочем, редкие отщепенцы на шедевры таки глазели. А один даже что-то в блокнотик записывал, наверное, умные мысли. Какие умные мысли могли прийти от созерцания разноцветных клякс и полос, Леон даже представить не пытался. Его восприятие прекрасного ограничивалось постерами с красотками, мотоциклами и инопланетными чудовищами. Однако никакой ущербности и никакого раздражения по поводу современной живописи Леон не испытывал. Каждый делает что умеет, а профессионализм Леон уважал. Если ты чего-то не понимаешь, это не значит, что оно не нужно человечеству.