Глава 11
– Вот теперь хорошо, – произнес Демид, садясь на пол и вытирая нос рукой. На предплечье его осталась полоска крови, засыхающая коричневой корочкой. – Это уже на что-то похоже.
Лека готова была прыгать от восторга. Надо же, она расквасила нос самому Демиду, мастеру карате, джиу-джитсу и всего прочего! И он похвалил ее!!! Лет сто она не слышала от него похвалы. Когда тренировки только начинались, когда она представляла собой тощее существо, у которого конечности на бегу болтались, как у деревянной куклы, у которого болели все мышцы, а легкие наотрез отказывались дышать через пять минут нагрузки, тогда он еще мог ободрить ее. Изобразить полупохвалу, одобрительно свести брови, с улыбкой кивнуть головой. Тогда она думала, что никогда не сможет стать настолько тренированной, чтобы без мук переносить изнурительное движение без шанса на остановку. Сердце стучало в висках, метрономом отсчитывая доли нескончаемых секунд. Порою Лека поражалась: что давало ей волю снова подниматься с пола, снова упираться в стену разбитыми костяшками кулаков, снова проходить метр за метром гусиным шагом, снова кувыркаться в воздухе и с размаху падать на деревянный пол? Тогда Демид еще не учил ее драться. Он только заставлял ее почувствовать свое тело, такое незнакомое и непослушное. Лека продиралась сквозь муку и усталость к удивительному чувству владения самою собой.
А потом она неожиданно обнаружила, что у нее стало что-то получаться. Приходя вечером в большой школьный зал, негусто заполненный людьми, она уже не испытывала страха перед ободранными локтями и коленками, неловкости за свое физическое убожество. Она получала удовольствие даже от запаха резины и пота, заполнявшего помещение. Она научилась настраиваться на долгую работу, смотреть на свою телесную оболочку со стороны и контролировать свои движения, свое дыхание, свою усталость и эмоции.
И вот тогда Демид перестал ее хвалить. Чаще он недовольно хмурился. Иногда, когда она была особенно уверена в себе, наказывал ее молниеносными, довольно болезненными хлопками. Лека обижалась: за что он ее так, ведь у нее все так замечательно получается? Она чувствовала, что большинство тренирующихся в этом зале поглядывают на нее с завистью. Чего он еще хочет, этот дикий Дик?
Однажды, когда после очередного тумака Лека пролетела три метра по полу и ободрала себе руку, она уткнулась лицом в колени и неожиданно для себя горько заплакала. Демид уселся рядом и молча обнял ее за плечи.
– Почему ты такой злой, Демид? – всхлипывая, спросила Лека. – Ты вымещаешь на мне свое раздражение? Объясни мне, что я не так делаю? Я ведь стараюсь угодить тебе, в лепешку разбиваюсь, чтобы ты остался доволен. Я... я просто боюсь тебя.
– Вот это и плохо. Ты не можешь понять сути. Ты либо считаешь себя супербойцом, превзошедшим все премудрости искусства, либо жмуришься, как котенок, в ожидании удара. Ты не бываешь свободной. Ты воспринимаешь наш бой как обычную драку. Драку, в которой ты можешь либо победить, либо проиграть. И это ставит тебя на одну доску со всеми. – Он кивнул на ребят, с хриплыми криками наскакивающих друг на друга. – Пойми, ты не драться должна, ты должна жить. Для тебя это должно быть естественным. Например, когда ты идешь по улице, ты не думаешь о том, что можешь зацепиться одной ногой за другую, свалиться и разбить себе нос. Ты просто идешь, и все. Так же и здесь. Когда ты будешь работать со мной и думать при этом о познании мира и чистой пране, а хоть бы и о супе с картошкой, и при этом не пропускать моих ударов, – вот тогда я скажу, что с тобой все в порядке.
– Но это чушь, Демид! Я должна сконцентрироваться. Если я расслаблюсь, я буду просто беззащитна! Ты свалишь меня в одну секунду.
– Ничего подобного! Это не концентрация у тебя – это судорога какая-то всего тела. Расслабься! Твое тело должно реагировать на каждое движение противника быстрее, чем ты успеешь подумать. Это должен быть просто танец! Изящный и красивый танец, доставляющий тебе удовольствие. А ты, когда собираешься ударить, обдумываешь, какой рукой это сделать, по какой траектории она пойдет, что в это время делать другой руке и ногам. Ты так сосредоточиваешься на этой самой руке, что это отражается у тебя на лице. Я читаю на твоем лице любое движение! Как же ты собираешься победить меня?
– Победить тебя?! Да мне такое и в голову не приходит! – Лека почти кричала, и в зале все оглядывались на странную парочку. – Хочешь, я вырублю любого из этих салаг, которые машут здесь ножонками? Неужели я зря три месяца каждый день вкалываю? Ты что, хочешь мне сказать, что если ты – телепат хренов, то и все будут такие? Да черта с два! Мне просто обидно, что чем лучше у меня получается, тем больше ты меня достаешь! Неужели ты и в самом деле думаешь, что я – такая коряга, ни на что не способная?