Зачем была создана эта крепость, явно не предназначенная ни для проживания, ни для обороны? Зачем ее конструктор разместил башни Цитадели под таким неописуемым углом? Что означали гравированные знаки, покрывающие серебряную поверхность шпиля?
Но самый главный вопрос, мучивший меня до самой развязки, был таким: как диссиденты умудряются безнаказанно существовать в Цитадели, в черте города, в двух шагах от Замка Дум? Почему Вальдес не сотрет диссидентов в порошок и не развеет их пепел по ветру? Не думаю, что стены крепости представляли для него преграду.
Все эти вопросы я задал утром Демиду. Демид, похоже, не выспался. Может быть, он страдал душою от того, что не может выпить кофе и принять душ. Во всяком случае, он был не в настроении.
– Значит, так, в двух словах, - буркнул он. - Я тут почитал одну книжицу, нашел там кое-что забавное. Цитадель, в которой мы находимся, представляет собой место, не контролируемое Госпожой. Это участок выпадения ее сознания. В городе и во всем Кларвельте есть такие участки, расположенные в определенном геометрическом порядке. В них происходит интерференция мыслительных волн.
– Чего-чего? - переспросил я, не поняв ни черта.
– Интерференция, говорю. Наложение мысленных волн друг на друга и, таким образом, их нейтрализация. В таких местах Госпожа как бы слепа. А Серая Цитадель - вообще особое место. Это силовая конструкция распространения воли Госпожи Дум. Что-то вроде Останкинской телебашни, только магической. По периметру крепости волны не распространяются. Все понял?
– Ни бельмеса не понял! - выпалил я. - Ну, не видит их здесь Госпожа, и что с того? Вальдес-то видит! И знает он прекрасно, что они здесь кучкуются. Почему он не уничтожит их?
– Э, Миша… - Демид махнул рукой. - Пытаешься все понять? Не забивай себе голову. Знаешь, что я тебе скажу? Любой мир - это обман. Разница только в том, что в нашем Среднем Мире каждый обманывает каждого. А в маленьких тонких мирах один обманывает всех, а остальные занимаются самообманом. Так что нечего нам мудрить. Глупее нам надо быть! Чем глупее, тем лучше. Нам нужно самообмануться как можно сильнее. Довести тебя до состояния полного идиотизма. Тогда будет все в полном порядке. В этой дурацкой игре победит тот, кто окажется наибольшим дураком.
Такое вот исчерпывающее объяснение. Утешало только то, что с каждым днем я чувствовал себя все большим болваном и до состояния окончательного кретинизма мне оставалось сделать всего несколько шагов. Стало быть, я шел правильным путем, товарищи.
Сами диссиденты объясняли свою неприкосновенность очень просто - покровительством Пчелиного Бога. Госпожа Дум больше не устраивала их, но без Бога жить было как-то непривычно. Вот и появился Бог Пчел.
Что самое смешное, новоявленное божество не было выдумкой свихнувшихся диссидентов. То, что они называли Пчелиным Богом, существовало на самом деле. Я видел этот феномен своими глазами. Только вот никакого объяснения тому, что я видел, дать не мог. Может быть, это было какое-то странное природное явление? Мало ли какие чудеса выкаблучивает природа! Тем более в необычном мире, называемом тонким?
Сейчас я расскажу, как все это выглядело. Пока мы с Демидом вяло обсуждали неувязки с Цитаделью, диссидентский народ повылезал из своих провонявших палаток и дисциплинированно выстроился в линии - как новобранцы на плацу. Они ждали чего-то. Вдруг дружный взволнованный гул пронесся по рядам людей. Я увидел, как желтое облако перелетает через зубцы крепости, садится на внутреннюю поверхность стены и медленно сползает по нему вниз живыми шевелящимися потеками. Перед нами находился гигантский рой пчел. Я уже прикидывал, стоит ли мне немедленно мчаться в палатку и пытаться прикинуться ветошью, пока вся эта жалящая гадость не накрыла толпу, но в конце концов решил, что если это пчелиное войско нападет на нас, то не поможет уже ничто. Поэтому я остался на месте. Стоял и наблюдал за тем, что происходило.
– О великий Бог Пчел! - возопил Флюмер, простер вверх руки и повалился на колени. - Возмолимся тебе от всей глубины душ наших! Люди мы, а не пчелки, но только на тебя уповаем, на силу твою и мудрость, на природную твою естественность, столь отличную от искусственной неестественности злобной и безумной Госпожи Дум! Так преодолей же сию ужасную бестию и алчных соратников ее, зажаль ее своими жалами, дабы даровать нам свободу, сладкую как мед…