– Вот, значит, как бывает... – Лека лихорадочно соображала, как перевести разговор на другую тему. – Слушай, а как там, в Канаде? Говорят, очень на Россию похоже? Ну, лес, природа и все прочее?
– Там все по-другому. Лес, конечно, похож, но дело не в этом. Люди там другие. Совсем не такие, как здесь.
– Лучше, что ли?
– Да не лучше. И не хуже. Может быть, скучнее немного. Предсказуемые – почти во всем. Чаще всего очень доброжелательные, но только до определенных границ. Там трудно найти себе друга – такого, как здесь, который тебе сегодня по морде даст, а завтра за тебя жизнь положит. Ты же русский человек, Лена, и для тебя все это естественно. И вначале русская жизнь воспринимается как дикость, а потом возвращаешься в Канаду, сидишь в своей уютной комнате, смотришь по телевизору на всех этих напудренных красавчиков, и грустно становится. Начинаешь понимать, что в жизни твоей чего-то не хватает. После России в Канаде жить слишком просто. Чувствуешь себя старухой, все повидавшей в жизни. Ведь люди там встречаются десятилетиями, изображают семейную дружбу, смотрят вместе телевизор, ведут бесконечные разговоры о машинах, детях, собаках, ходят на какие-то дурацкие выставки, от которых оскомина...
– Глупо, глупо все это! – Лека не выдержала. – Прости меня, Джейн! Я тоже бывала за границей. В разных странах. И каждый раз, когда возвращаешься домой, кажется, что ты стала мудрее, что жизнь здесь, на родине, изучена тобой и проста, как кубометр дров. Что ты можешь смотреть на людей, которые тебя окружают, свысока только потому, что они никогда не видели того, что повезло увидеть тебе. А жизнь идет своим чередом, и она не так-то проста. Даже в самой сытой стране. Конечно, имея за спиной папашку с надежными капиталами, хорошо дефилировать по всему свету, воображать себя умудренной и неуязвимой...
Неожиданно Джейн взяла ладонь Леки и прижала к своей щеке. Лека фыркнула и дернула рукой, но увидела в синих глазах Джейн такую боль, что ей захотелось заплакать. Она медленно провела пальцами по лицу Яны.
– Леночка... – Джейн говорила тихим сипловатым голосом. – Ты такая сильная... В тебе столько энергии! Ты, наверное, горы можешь свернуть, если поставишь себе какую-нибудь цель? Я тебе так завидую! Я иногда тоже могу завестись, начинаю казаться себе сильной и гибкой, как дикая кошка. Но меня не хватает надолго... В моей душе живет страх. Наверное, он поселился там навсегда. Мне так нужен кто-то, кто встряхнул бы меня, заставил поверить в себя, сказал: «Джейн, ты классная девчонка! Плюнь на все свои комплексы и живи так, как живется!» Мне кажется, Демид был таким. Он заставлял меня держаться. Жаль, что я забыла его. Иногда мне кажется, что я любила этого человека.
– Ты – классная девчонка, Джейн, – эхом откликнулась Лека. – Плюнь на все свои комплексы и страхи, на всех придурков, которые мешают тебе жить. А если не получится, зови меня – плюнем вместе! У меня знаешь какая слюна ядовитая – в бетоне дырку проедает! Между прочим, ты очень красивая! Уж не тебе на жизнь жаловаться. Так что если тебе нужна подруга с мерзким характером, которая в принципе сама не знает, какого черта она добивается в этой жизни, но уверена во всех своих действиях на сто процентов, то я – к твоим услугам!
– Спасибо... – Джейн смущенно улыбнулась. – Спасибо, Лена...
– Кстати, если мы уж с тобой теперь приятели, зови меня не Лена, а Лека.
– А ты меня – Яна. Это отец меня так зовет.
– Договорились! Хорошее имя. Яна – обезьяна!
– А Лека – калека!
Новые подруги захохотали и повалились на спинки кресел, опрокинув незадачливому соседу сзади на брюки стакан с минеральной водой.
Яна и Лека гуляли по Одессе. Лучше, наверно, было бы поваляться где-нибудь в номере – Лека еле передвигала ноги после вчерашних занятий, на которые Андрей погнал своих девчонок, едва они успели распаковаться после прилета. Удивительно, Леку нельзя было назвать нетренированным человеком, с Демидом они выполняли трюки и покруче. Однако вчерашняя разминка, с выворачиванием ног у балетного станка, с бесконечным качанием пресса («Талия, талия должна быть на этом месте, а не мешок с жиром!»), часовые прыжки под музыку дали ее мышцам немалую встряску.
– Ян, у тебя ничего не болит?
– Да нет. Я уж привыкла.
– А у меня задница болит – как будто сапогами пинали. – Лека помассировала ягодичную мышцу, стараясь не привлекать внимания прохожих. – Садизм прямо какой-то!
– Пройдет.
Яна выглядела сегодня намного веселее. В городе уже появились знакомые афишки с улыбающейся Джейн. Лека немного волновалась – вечером должно было состояться первое ее выступление. Хотя в принципе чего трудного – роль у нее пока самая незаметная в труппе. Знай себе переодевайся да выбегай на сцену изображать хулиганистого подростка. «Возьму и в самом деле нахулиганю! Войду в образ! Пускай знают, с кем связались!»
– Слушай, Яна, а этот Герман Филинов – он хороший человек?
– Не знаю. Я и не видела его ни разу. Говорят, очень хороший. Все от него в полном восторге. Даже Андрей наш, которому, как ты уже видела, угодить невозможно, и то говорит: «Гера – это настоящий человек! Такие встречаются один на миллион!»
– Он что, скрытный очень, этот Филин?
– Он не любит шумихи вокруг своего имени. Юдашкин или, к примеру, семейство Зайцевых – каждый день на экране. Филинов же, судя по всему, считает, что качество его одежды – лучшая реклама. Поэтому все знают, что есть где-то такой Филинов – стоит у нас за спиной, как тяжелая артиллерия. В Европе тоже все: «Ах, Филинофф, ах, душечка, вот это вкус, вот это стиль!» И ни одного проспекта с его фотографией.
– А может, и нет никакого Германа Филинова? Придумывает все эти модели какой-нибудь пацан на компьютере – гений программирования. А сам он инвалид и передвигается на коляске. А делами управляет его мамочка – жирная злая бабища...
– Ну и фантазия у тебя! – Яна засмеялась. – Говорю же тебе, наш Андрей Семенович лично этого Германа знает.
– Эй, девчонки! – Рядом с девушками лихо притормозил «ситроен» серого цвета. – Покатаемся?
Из окна машины высовывалась довольно мерзкая физиономия рыжего парня – покрытая веснушками величиной с пятак, с длинным носом, со сломанной и неправильно сросшейся переносицей. Из салона донеслось похабное ржание.
– Не говори ничего, – шепнула Яна Леке. – Пойдем, сделаем вид, что не заметили. Может, отстанут?
Лека хмыкнула, Яна подхватила ее под руку и быстро пошла по улице, звонко цокая каблучками. Машина проползла сбоку и обогнала девушек. Одновременно две двери открылись, из передней вылез рыжий, из задней – огромный толстый парень в черной майке и вельветовых штанах, стриженный почти наголо.
– Ну что, непонятно, что ли? – Лека бросила на рыжего убийственный взгляд. – Кататься не собираемся.
– А что так? – Рыжий ухмыльнулся. – С ветерком зараз доедем!
– Куда? На блатхату? Чайку попить, группенсексом побаловаться? Слушай, друг мой, мы – не шлюхи. Ты что-то перепутал. Давай миром закончим – садись в свою тачку, а мы дальше пойдем.
– Нет, ты смотри, какая телка крутая! – Рыжий побледнел от злости. – Ты кто такая, чтоб со мной так разговаривать? С России наехали сюда – задом крутить! – Парень орал на всю улицу, и прохожие опускали взгляд, жались к стенке, проходя мимо. Молодая парочка испуганно шарахнулась за угол. Никто и не думал заступаться за бедных девушек.