С морозцу, со студеного пылу хорошо в уютной горенке, аппетитны горячие щи!
Торопимся, хлебаем с Мишанкой, стараясь не отстать друг от друга. И обоим нам хорошо оттого, что мы вместе, оттого, что сидим за одним столом.
— Чудно на вас смотреть, — говорит тетя Оля, посмеиваясь, — ровно братья. Ишь, как льнете друг к другу. И никакой разницы в вас нету, несмотря что один работяга, второй интеллигентец, один неуч, второй грамотный. А?
Мишанка фыркает:
— Во. Понесла, понесла!
Он совсем не замечает в голосе матери шутки, хотя тетя Оля с этими «учеными-неучами» подтрунивает над нами при каждом удобном случае. А дело в том, что я в свое время закончил десятилетку, а потом заочно — экономический техникум, а Мишанка не осилил и девяти классов.
— Чего несешь-то? — продолжает Мишанка. — Работяга — не работяга. У каждого жизнь по-своему складывается. И учеба тоже. Одному она как по маслу, другому — ровно по наждаку. Чо попрекаешь?
— Прямо как по наждаку? — переспрашивает тетя Оля.
— Понятно. А чо же ишшо?
— Ой, Минька! — хлопает себя ладонью по бедру тетя Оля и качает головой. — Ой, уморисся с тобой! От научился человек рассуждать, а, Миколка! А ну-ка расскажи ему про наждак. Расскажи, расскажи, чтобы он не прикрывался разными рассужденьями.
— Может, не надо, тетя Оля? — улыбаюсь я.
— Нет, ты расскажи, расскажи, — настаивает тетя Оля и хитро поблескивает глазками. — Расскажи давай.
Мишанка смотрит на меня недоуменно.
И этот его диковатый взгляд сразу отбрасывает меня на несколько лет назад, совсем в другую обстановку.
— …Итак, значит, на прошлом уроке мы изучали сперматозоиды и яйцеклетки… — Это говорит наша школьная биологичка Анна Константиновна Белова, пожилая, степенная и добрая женщина: — Давайте повторим. Типсин! Идите к доске и расскажите, как происходит оплодотворения клетки у млекопитающих.
Мишанка делает вот такие же настороженные глаза, бледнеет в недоумении и не двигается с места.
— Тип-син! — повторяет по складам Анна Константиновна.
— Чо?
— Я вас прошу выйти к доске.
— А почо мне туда?
— Как это «почо»? Расскажите, как происходит процесс оплодотворения у млекопитающих.
В классе целомудренная тишина. И вдруг эту тишину молнией-бритвочкой распарывает тоненькое-тоненькое «Кх-и-и-и…»
Это Мишанка, уронив голову на парту и спрятав лицо, весь подрагивает от смеха. «Надо же!» Ему кажется, что старая учительница при всем классе, при девчонках разыгрывает над ним хитренькую шуточку. Да и как не покажется, если весь прошлый урок просидел и просмотрел в окно, считая, сколько штакетин в изгороди, а книжки не раскрывал уже добрых полгода. Еще в начальных классах было: как перевяжет их с осени ремешком, так и таскает через плечо до весны, не развязывая.
— Типсин, — жалобно говорит добрая Анна Константиновна. — Выйдите, деточка, из класса. И явитесь, пожалуйста, в школу с мамашей. Давайте, давайте, не задерживайте нас…
Мишанка добросовестно исполняет просьбу, приводит в школу тетю Олю, и ту приглашают на урок. Урок литературы.
— Типсин! — без обиняков, сразу вызывает Мишанку «русачка» Лидия Ивановна Прончатова, тоненькая, нервная девица. — Раскройте, Типсин, идейный замысел рассказа Тургенева «Хорь и Калиныч».
— Кольша! — ширяет меня Мишанка большим пальцем под бок. — Подсказывай! — и бодренько хлопает крышкой парты.
— Иван Сергеевич Тургенев, — одними губами шепчу я, — в своем рассказе «Хорь и Калиныч»…
— Иван Сергеевич Тургенев, — с пафосом начинает Мишанка, — в своем рассказе «Хорь и Калиныч»…
— Так, дальше, — бросает Лидия Ивановна и пронзительно смотрит мне в глаза. Мне ничего не остается, как плотно сжать губы.
— Эта-а-а, — продолжает после некоторой паузы Мишанка. — Значи-ит… В своем рассказе «Хорь и Калиныч» Иван Сергеевич… Эта-а-а. Товарищ Тургенев… Значи-ит…
— Что — значит?
— Вывел знаменитые образа, — выпаливает Мишанка.
— Что?
— Вывел знаменитые образа…
— Типсин! — взвизгивает, синея, Лидия Ивановна. — Вы что? Вы что, я вас спрашиваю! Не можете отличить классика русской литературы от церковного богомаза! Садитесь! Два! Два-два-два! И несмотря на присутствие вашей мамаши. Да!
— Да! — восклицает через перемену завуч школы и математик старших классов Алексей Никитич Хатилов, лично усадив тетю Олю на заднюю парту. — Да, дойти до девятого класса — это, конечно, не шутка. За восемь лет профессором можно стать. А скажи-ка мне, Типсин, парень ты неглупый, вот как, по-твоему, что больше: одна вторая или одна четвертая?