— Ха-ха-ха! — не выдерживает тетя Оля и прямо-таки наваливается на стол, подминая под себя и куски хлеба, и рыбью шелуху. — Вот это концертец, язви ее! Почишше, чем в кино.
Но остывает тетя Оля всегда так же быстро, как и загорается.
— Эх, жизня! — вздыхает она. — Это у нас на Белом Яру тоже одна старуха жила. Сурьезная-пресурьезная. Така же была, как Шутежиха. Дак вот под конец великого поста по три дня деда своего голодом морила. Тот, бедняга, до того истомится, что, бывало, на пасху с утра и до обеда только тем и занимаетса, что ест и ест. Дак другой раз до того наестса, что с обедни идет из церкви, шапка у него падет на землю, он ее поднять не может. Так, бедняга, и пинат ее до дому или до тех пор, пока кто-нибудь не встретитса. Ага… Ну, чай, ли чо ли, пить будем? Кому с сахаром, кому с конфетами, а? А я вот почему-то ни с сахаром, ни с конфетами пить не умею. А почему-то пью его с солеными карасями. Ага.
После ужина маленько посидели молча. Тетя Оля снова вяжет свою сеть, мы поглядываем.
— Во! — говорит тетя Оля. — Дожились, Кутеповы с Шутеговым скрылись и вроде толковать не об чем, а? А ну, парни-пареньки, рассказывайте, об чем там ваше кино было.
— А будете слушать? — спрашиваю я.
— Еще бы! — поднимает руку тетя Оля. — Давай-ка, брат Миколаша, давай-ка.
Я было начинаю прикидывать, с чего начать, но тут раздается короткий стукоток в дверь, и не успела еще тетя Оля откликнуться, как в комнату ветром влетает соседка Фенька Игонина.
— Здрасьте!
В распахнутой шубенке, в сбитой шапке, горячая, красная, вроде бежала откуда-то сломя голову, она бесцеремонно пролетает в передний угол и хлопается на табурет.
— Здрасьте!
— Здравствуй, здравствуй, Фенюшка! — сразу вся посветлев и оживившись, кивает тетя Оля. — Откуль это ты так?
— Осиповна! — не обращая внимания на ее слова, а тем более на всех нас, вскрикивает Фенька. — Твоя девичья фамилия как, Осиповна?
— Типсина, — сверкнув глазами, улыбается тетя Оля.
— А по мужу?
— Типсина!
— А в какой деревне ты родилась?
— В Типсине!
— А какого сельсовета?
— Типсинского!
— А какого района?
— Типсинского!
Востроглазая, бедовая Фенька делает подобие улыбки и так же отрывисто вскрикивает:
— Так вот, гражданка Типсина из деревни Типсино Типсинского сельсовета и Типсинской губернии, твой однофамилец седни опять не явился в кино, сукин он кот.
— Да ты чо?
— Голову на отруб.
— Ах, да распроязви его, это чо же он, а? Фенюшка! А?
— Вот тебе и «ах-ах»! — кричит Фенька, будто не явился в кино не какой-то однофамилец, а сама тетя Оля. Несмотря на то что Фенька девушка, а тетя Оля — пожилая женщина, ведет она себя с тетей Олей как с подружкой. — Вот тебе и «ах-ах»! — повторяет она. — Ты вот мне скажи… А! — тут же машет рукой. — Чо ты можешь сказать! — и волчком поворачивается ко мне. — Вот кто мне скажет. Колька! Ты мужик. Хоть, правда, еще сопля против меня, но мужик. Вот ты скажи: красивая я или нет?
Я с откровенным восхищением смотрю на Феньку. Глазищи черные, жгучие, лицо круглое, с ямочками на щеках, волосы рыжие, как медь, фигура сбитая, плотная, ноги в капроне, едва прикрытые выше колен коротенькой юбочкой, полные, точеные, здоровые, и вся она какая-то открытая, прямая, сам черт ей не брат, и выдыхаю:
— Красивая! Честно…
— А какого ж хрена ему надо?! — кричит Фенька.
Беда с этой Фенькой. Девке уже двадцать семь лет, а она еще не замужем. Влопалась без памяти в какого-то сплавконторского прораба, не то Федьку, не то Митьку Типсина, а он уже пятый год водит ее за нос — и ни тпру и ни ну. И вроде отпускать не отпускает от себя и определенного ничего не говорит. Придет в две недели раз, переночует и опять виляет, как мышка от кошки. Назначит встречу, наговорит семь верст до небес, а сам не придет.
Фенька ничего этого не скрывает, и весь наш дом болеет за нее, как на затянувшемся футбольном матче. Одно время, года три назад, Фенька даже просила меня сочинить от ее имени Федьке любовные стихи, и я добросовестно промаялся в знак соседской солидарности две ночи, родив «шедевр» поэтического творчества:
за что и получил от Феньки альбом для фотографий с бархатными корочками и надписью: «Настоящему другу Коли от настоящего друга Ф.».