Как сам Григорий воспринимал действия авторитарного отца, планы которого в отношении сыновей еще и менялись? Судя по тому, что известно о Григории того времени, когда его характер получил возможность проявиться отчетливо, он был человеком более мягким, чем Прокофий. Никаких данных о его спорах, тем более конфликтах с братьями до периода раздела наследства не имеем.
Никита, внук Никиты
Никита Акинфиевич родился 8 сентября 1724 года, на берегу реки Чусовой, во время поездки его родителей из Тулы в Сибирь[850]. Имя, дату и место счастливого события он позднее отметит установкой на берегу каменного креста с соответствующей надписью[851].
О его детстве и юности знаем еще меньше. Жил в Невьянском заводе, когда подрос, сопровождал отца в некоторых поездках.
Сохранилось короткое письмо Никиты, написанное им в возрасте десяти с половиной лет. Вот его полный текст со всеми описками и грамматическими ошибками:
«Прикащику нашему Григорью Сидорову.
Получаси сие, выслос бо тебе к нам в Тулу магнитснаи камень, которой выточить и откавать железом хорошим маст[ер]с[тво]м, чтобы был весом пети фунтоф, прислать нгздержно. Никита Демидов».
На обороте написанный тем же почерком адрес: «Сие писмо отдать на Нижэнном Тагиле Григорию Сидорову Никита Демидов»[852].
Документ очень выразителен. Видно, что перед нами ребенок: почерк неустойчив, много ошибок. Видно, что письму его учили люди, сами не особенно «расписавшиеся»: начертано получше, чем курица лапой, но до каллиграфии далеко. Видно, как кто-то — кто, как не Акинфий? — развивает потомка («на нашем Урале — помнишь? — встречается в горах удивительный камень магнит»), наставляет технологиям («взяв из природы, обточить, оковать железом, взвесить»), приучает сызмала «к должности» («у нас там приказчики, главный на Тагиле — Сидоров, — напиши, распорядись, исполнят "неиздержно"»). Заодно учит выделиться в группе («хочешь игрушку, какой нет ни у кого из товарищей по играм?»).
Письмо было отправлено и достигло Урала (имеется помета: «Получено мая 19 дня 1735 году»). Задание, можно думать, было выполнено. В детской комнате дома в Тульской оружейной слободе среди игрушек появился еще и магнит.
В свете этого письма, приоткрывающего дверь в детские забавы Никиты, по-иному воспринимаются нередкие в письмах Акинфия упоминания о посылках с Урала в Центральную Россию диких животных. Какие-то из них доставлялись, вероятно, для «зоопарков» самого Акинфия. Паллас упоминает протянувшийся вдоль Нейвы обнесенный бревенчатым «оплотом» зверинец, «в коем держивали оленей и других диких зверей»[853]. Другие предназначались для подарков высоким персонам, императрице[854]. Но вот строки из письма на Нижнетагильский завод Степану Егорову от 4 января 1733 года: «Ежели молодой маралка у вас обретаетца в добром здравии, то старого маралка пришлите к нам в Тулу весною на алексинском стругу; и за нею пошлите нарочного нашего крестьянина, которой бы ее в корму и в пойле не оставил и соблюдал бы ее здравие». В письме от 12 марта Демидов уточняет: «Писал к тебе прежде сего о присылке в Тулу оного марала; а ныне писано от нас в Невьянскую кантору, чтоб всех моралов отпустить нынешнею весною на алексинском стругу». Ниже он просит Егорова написать в контору Колывано-Воскресенского завода и перечисляет, что нужно от его имени от нее потребовать, — между прочим, и то, «чтоб оттуда прислали лосенков и других зверушек, каких могут добыть»[855].
Не для детской ли радости собирали в Туле животный мир Урала и Алтая?
Потехе час, время же — делу. «Приучай для смотрения за оными кузнецами сына своего», — писал переваливший шестидесятилетний рубеж Акинфий на Тагил приказчику Григорию Сидорову[856]. Приучить собственных в той степени, чтобы они смогли в будущем его заменить, у него пока не получалось. Вглядываясь и сравнивая результат, Акинфий продолжал приучать. Старшие, закрепленные в порученных им городах, были не на виду, а вот подраставший Никита, живший с матерью в Невьянском заводе и иногда переезжавший вслед за отцом, пребывал перед глазами почти непрерывно. Пребывая, выделялся всё отчетливее. Названный, скорее всего, в память об отце, комиссаре Демидове, он, как стало казаться Акинфию, в наибольшей степени обладал качествами, нужными заводчику. По-видимому, отрок проявлял такой интерес и способности к занятиям, составляющим труд заводовладельца, что отец преодолел сомнения, которые его, безусловно, мучили, и трудное решение принял.
851
Существование этого артефакта делает крайне маловероятным утверждение И.Ф. Афремова (Указ. соч. с. 301) о том, что Никита родился в Туле.