Остается еще раз посочувствовать Григорию, немало сил и, вероятно, души вложившему в распутывание тугих узлов при разделе. Но таким долгим он оказался не только из-за столкновения интересов и характеров. В неменьшей степени «виноват» в этом колоссальный объем наследства, оставленного Акинфием. К моменту его смерти его хозяйство разрослось до стадии, когда без ущерба разделить его на части было уже невозможно — диспропорции возникали при любом варианте. При этом, полагаем, оно еще много лет могло без больших проблем существовать как целое и даже расширяться, проживи Акинфий дольше или получи один из братьев наследство неразделенным. Но целое искусственно расчленили на четыре части (четвертая — алтайские заводы, переданные в Кабинет). Передел собственности ударил по любовно выстроенному и отлаженному очень тяжело, разрушив многочисленные многоуровневые связи, крепившие былое единство. В ситуации маячившего мало сказать распада — развала и деградации хозяйства Григорий проделал важную и трудную работу, позволившую каждой из сконструированных им частей относительно успешно существовать самостоятельно. Имевший, конечно, известный собственный интерес, в еще большей степени стремившийся примирить интересы братьев, он выступал защитником также и государственного интереса — того самого, который очень точно обозначила присутствующая в указе императрицы выразительная формула: «…то их имение все суть государственная полза»[910].
Предпринимательские заботы Прокофия
Хотя официальное вступление братьев в «особое» владение только еще начинало реальный раздел, событие произошло все же важное. У каждого наконец появились свои заводы. Эта глава — о том, как шел по избранной им дороге промышленник Прокофий Акинфиевич Демидов.
Сразу скажем, что достиг он немногого. Вместе с имуществом на него свалились проблемы как доставшиеся от отца, так и новые. В качестве нежеланного, но неизбежного обременения он получил обязательные казенные поставки, осуществлявшиеся со времен первого Никиты Демидова и оплачивавшиеся очень неаккуратно. Получил леса, убегавшие от заводов все дальше. Получил неспокойных приписных крестьян, не желавших работать за установленную плату больше времени, нужного для отработки подушной подати. Получил споры с соседями, мешавшими друг другу самим фактом своего существования.
Для преодоления одних трудностей отец подключал многочисленные свои связи — то, чего Прокофий не имел. С другими Акинфий готов был временно мириться — пока, работая на будущее, концентрировал усилия на решении других, стратегических задач. Прокофий, может быть, и готов был увлечься чем-то подобным, но никак не мог справиться с тем, что требовалось делать немедленно.
Требовалось же заменить оборванные при разделе связи и обеспечить самодостаточность выделившегося промышленного комплекса. Задача достойная, но, как нам кажется, пылкого в своих увлечениях Прокофия не слишком вдохновлявшая. Тем не менее после длительного ожидания получивший наконец собственные заводы, он погружается в связанную с ними работу.
Летом 1760 года Берг-коллегия дает ему разрешение на строительство нового Верхнейвинского завода. Место для него на земле, полученной еще комиссаром Демидовым, подобрал когда-то Акинфий. Но, очаровавшись им, вскоре разочаровался, решив, что для реализации проекта потребуется слишком большая плотина[911]. Подобно Павлу I, спорившему с покойной матерью ревизией многих разумных ее решений, Прокофий за строительство нового завода на Нейве решил взяться.
Забегая вперед скажем, что пустить его в действие он так и не сумел. Но задачу, показавшуюся трудновыполнимой отцу (строительство плотины), — решил. При осмотре места строительства, произведенном в 1765 году, было обнаружено, что плотина, включая все в ней прорезы, уже готова, тогда как на остальных объектах дело не ушло дальше заготовки «припасов» и работ нулевого цикла — в лучшем случае были набиты сваи и прокопаны каналы.
Отдавая должное решимости Прокофия взяться за трудновыполнимую задачу, отметим все же слишком большой срок, потребовавшийся для ее решения. Конечно, некоторые заводы и дольше строились, но всегда для этого существовали причины — трудности организационные, финансовые, технические… Полагаем, что в данном случае собрались вместе все эти причины. Большая плотина требовала больших трудозатрат и больших денег. Кроме того, в 1760 году у Прокофия сгорел один из его передельных заводов, Быньговский, и возникли трудности с обеспечением казенных поставок. Братья, отношения с которыми оставались напряженными, брать на себя чужие проблемы не захотели. Поневоле Прокофий вынужден был отвлечь внимание и ресурсы от нового завода.
911