Логика тут немного хромает. Если Волконский подразумевает перепрофилирование демидовского завода в оружейный (рассматривая вариант, в котором «двои оружейные заводы будут»), то непонятно, чем эта метаморфоза усугубит положение с рудой — оружейному заводу она не нужна. Для нас, однако, интересна не столько причина, сколько сама позиция Волконского. Он против превращения демидовского завода в оружейный. Полагаем, немалую роль в том, чтобы он стал на эту точку зрения, сыграли аргументы Красильникова (а может быть, и самого Демидова?), сводившиеся к одному: новый завод не должен погубить существующий.
Подбирая место для нового строительства, Красильников прошел мимо построек бывшего демидовского завода, площадки, на которой они находились, и обширной его гидросистемы — все это было оставлено им нетронутым. Рабочие колеса демидовского завода по-прежнему крутились водами Ту-лицы. Источником энергии для станков оружейного завода в разработанном им варианте выступала другая река — Упа. При таком планировочном решении заводы — старый и новый — могли сосуществовать, не мешая друг другу. При этом — располагаться рядом (расстояние между ними составляло всего 230 саженей[167] — около 500 метров).
Невозможно усомниться в том, что Красильников осознанно добивался того, чего добился. Трудно не заподозрить, что строительство казной оружейного завода связано с возвращением Демидову его металлургического завода на Тулице, последовавшим в 1713 году. И вполне очевидно, что любой вариант размещения нового завода, затрагивавший постройки или гидросистему завода Демидова, означал бы, что комиссару уже нечего возвращать.
В отличие от довольно хорошо документированной истории получения Демидовым казенного Невьянского завода подробности возвращения ему Тульского казенного (бывшего демидовского) завода неизвестны. По состоянию на июль 1712 года он выпускал железо, которое «на всякие припасы употреблялось к Воронежу»[168], и состоял в ведении Адмиралтейства. Несомненно, очень существенную роль сыграла позиция руководителя этого учреждения. Демидов, скорее всего, не смог бы получить Невьянский завод без содействия главы Сибирского приказа А.А. Виниуса. Тульский завод не мог бы вернуться к нему без поддержки «адмиралтейца» Ф.М. Апраксина. Частные его переговоры с Апраксиным и то, как заводчик пытался влиять на его позицию, останутся навсегда неизвестными. Но то, что Апраксин последовательно поддерживал Демидова в важных для него делах — факт, сомнения не вызывающий.
Возвратив себе старый завод, Никита вскоре решает еще одну важную проблему. Предприятие хронически страдало от недостатка энергии, а увеличить ее съем с валов было невозможно по причине ограниченной площади пруда. Ямщики не только не уступали ему прилегающую землю, но и продолжали конфликтовать по поводу занятой прежде. Царский указ 1701 года был выполнен только частично: Демидов у них землю забрал, они же компенсации за нее не получили. Теперь, в 1714 году, ямщики за 700 рублей отступного дали Никите запись, в которой заявили, что «поговоря… меж себя с ним, камисаром Никитою Демидовым, полюбовно», отступаются от своих к нему претензий. Теперь они были согласны не валить все в кучу, готовы добиваться отвода им земли, не претендуя на возвращение отторженной для Демидова[169]. Как покажут события, заняв такую позицию, они совершат ошибку: обещанного царем им не дадут. А вот для Демидова получение от них такой записи окажется правильным шагом: за сравнительно небольшую сумму он защитит от посягательств важнейший элемент того, что входило в понятие недвижимой собственности — землю.
Конфликт с Иваном Баташевым
За тульскими и уральскими успехами Демидова внимательно следили его земляки. Казенный кузнец Иван Тимофеевич Баташев был первым из тех, кто попытался повторить этот успех.
Потомственный оружейник, в 1709 году он построил на Тулице мельницу, на месте которой позднее поставил металлургический завод[170]. Чудесное превращение, повторившее эволюции, происходившие полтора десятилетия назад с мельницей, отданной Демидову, произошло не сразу. В том же году Баташева вызвали в Москву, в Артиллерийский приказ, откуда послали в Сокольск на казенные железные заводы. Хотя с этого момента часть своего времени он вынужден был проводить там, все свое будущее — планы и большие, и малые — он связывал по-прежнему с Тулой.
167
Там же. Кн. 1075. Л. 501. Впрочем, это данные на 1741 г., когда оружейный завод разросся и, возможно, несколько приблизился к заводу металлургическому.
169
ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 408. Л. 5. Подробнее см.: