Я прикрыла рот рукой.
— О, Дэ... Дэмиен, — пробормотала я, запинаясь. — Мне так жаль.
Он крепче сжал руки.
— До того как это случилось, мы были неразлучны, но после смерти моих родителей я начал отдаляться и от нее. Я любил ее, по крайней мере, настолько сильно, насколько может кого-то любить тринадцатилетний подросток. Она тяжело восприняла мое отстранение, а Трент был рядом, подставив ей плечо, на которое она могла опереться. Через две недели после смерти моих родителей у меня был действительно плохой день, и Трент совершил ошибку, поцеловав Налу. Я напал на него и выбил из него все дерьмо. Он стал враждебным и во время драки сказал, что мои родители действительно заслуживают смерти за то, что сделали. Он хотел, чтобы я умер вместе с ними, и это заставило Доминика сорваться. Я впервые видел, как он дерется, и меня напугало, насколько сильно и быстро он может ударить другого человека.
Мой желудок трепетал от волнения.
— Я был зол на Доминика за то, что он встал на мою защиту, когда я мог сделать это сам, поэтому я оттащил его от Трента и намеревался ударить его сам, но тот вытащил пистолет. Если бы Нала не запрыгнула Тренту на спину, чтобы отвлечь его, он бы застрелил меня. Я видел это по его глазам, он собирался это сделать. Я забрал у него пистолет, благодаря Нале.
Он стиснул зубы.
— Когда я думаю о той ночи, я все еще слышу, как Доминик умоляет и плачет, чтобы я выбросил пистолет, потому что мы не наш отец, и я жалею, что не послушал его. Потому что то, что я сделал, разрушило жизни моих братьев. Я выстрелил в Трента, он упал на пол и перестал двигаться. Кровь была повсюду, и после этого все пронеслось как в тумане.
Я начала грызть свои ногти.
— Я знал, за то что я сделал мне придется умереть. Это так работает — жизнь за жизнь. В то время я был готов с этим смириться. Я чувствовал себя настолько разбитым из-за своих родителей, из-за того факта, что я стал таким же, как мой отец, что был готов умереть, только чтобы избежать всего этого. Райдер встретился с Марко, и я понимал, о чем идет речь. Если Марко убьет меня, он знал, что мои братья отомстят, поэтому они обсуждали это, пока не пришли к решению.
— Долг за жизнь, — заключила я. — Морган сказал, что твои братья начали работать на Марко, чтобы расплатиться с долгом за твою жизнь.
— Да, — ответил Дэмиен. — Они исключили меня из сделки, чтобы защитить.
Негодование в его тоне удивило меня.
— Ты разочарован, что не смог устроиться на опасную работу?
— Нет, — ответил он. — Я был разочарован тем, что мои братья рисковали своими жизнями, чтобы защитить меня, и не дали мне шанса самому расплатиться с долгом, который я навлек на нас. Это был день, когда я перестал быть братом.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась я. — Ты один из братьев Слэйтер.
— Номинально — да, — ответил он, — но внутри я таковым себя не ощущаю.
— Почему?
— Потому что они не относятся ко мне, как к равному, — ответил Дэмиен. — Они обращаются со мной, как с ребенком, которого им пришлось воспитывать. Я ненавижу это; всегда ненавидел. Доминик на четыре минуты старше меня, и он был в курсе всего, потому что он работал на Марко.
Я не знала, что сказать, поэтому молчала.
— В любом случае, — он прочистил горло, — я не знал, что Нала мертва, пока мы не переехали в Ирландию, и мои братья не захотели расторгнуть сделку с Марко, потому что они выплатили долг за жизнь и заработали для Марко больше денег, чем когда-либо смог бы Трент. Марко хотел держать мою семью под контролем, поэтому той ночью во «Тьме», когда мы были вместе, на меня напали и я потерял сознание. Тебя тоже вырубили. Марко использовал нас, как приманку, чтобы заманить моих братьев в ловушку. Для него все вышло боком. Трент признался, что изнасиловал и убил Налу на следующий день после того, как я выстрелил в него. Она пришла в поисках меня и наткнулась на Трента, которого осматривал врач. Марко не мог оставить ее в живых после того, что она увидела, поэтому он позволил Тренту убить ее. Он изнасиловал ее, убил, а затем похоронил в могиле, предназначенной для него самого. В то время она была на десятой неделе беременности; она рассказала мне за несколько дней до этого, и потому я начал отдаляться от нее. Я был в ужасе от того, что у меня будет ребенок, но еще больше меня пугало то, что я буду любить его.
Я начала беззвучно плакать.
— Я не знал этого, когда был ребенком, но подумал, что отец Налы собрал ее вещи и переехал, потому что я никогда не мог найти их. Я всегда думал, что она жива и у нее есть наш ребенок, и злился на нее за то, что она не позволила мне быть частью этого. Смерть моих родителей повергла меня в горе, но Нала удерживала меня там, и из-за нее я держал всех на расстоянии. Я был так зол на нее... все это время не зная, что они оба мертвы из-за меня.