Через десять секунд после того, как я увидела его, я представила себе нашу свадьбу. У меня внутри все перевернулось, когда я представила, как его белокурые волосы будут выделяться на фоне черного смокинга, когда мы скажем «да». Как его серые глаза будут смотреть в мои, когда он заявит всему миру о своей вечной любви ко мне. Как его пухлые розовые губы будут ощущаться словно бархат, когда накроют мои и завладеют ими в жарком поцелуе. Как его улыбка сотрет все мои тревоги и страхи и заменит их надеждой. Как его большие руки будут держать мои, когда мы будем гулять на улице.
Мне потребовалось еще десять секунд, чтобы понять, что у меня нет ни малейшего шанса. Скорее всего, почти у каждой девочки в нашем классе и в этой чертовой школе были такие же мысли, что и у меня, и они из кожи вон лезли, чтобы первыми привлечь и удержать его внимание.
Признаваться в этом самой себе было унизительно, но Дэмиен захватил огромную часть моей жизни, а мы едва ли были даже друзьями. Если это не навешивало на меня ярлык жалкой, тогда не знаю, как еще это назвать. Единственное, что было на моей стороне, так это то, что никто не знал этих смущающих сведений... за исключением Броны, которая была слишком внимательна.
— Аланна, о чем ты вздыхаешь? — спросила она, задевая ногой мою ногу.
Я обратила внимание на нее.
— Хм?
— Ты продолжаешь вздыхать.
Я вздыхаю?
— Извини, я просто задумалась.
Брона уставилась на меня, вопросительно приподняв бровь идеальной формы.
— О Дэмиене? — спросила она.
Я почувствовала, как мои щеки краснеют. Брона моя лучшая подруга, но это звание новое, и означает, что она не подозревает о глубине моих чувств к Дэмиену. Никто не знает, и если бы все было по-моему, никто и не узнает.
— Ага, — пробормотала я.
Брона ухмыльнулась.
— Ты такая милая, когда краснеешь.
Именно так хочет выглядеть каждый восемнадцатилетний подросток — «мило».
Я игриво пнула ее ногой.
— Оставь меня в покое.
— Извини, — сказала она, и в ее глазах блеснуло веселье. — Я забываю, какой... ты интроверт.
— Это не я интроверт. А ты.
— Я? — Брона весело рассмеялась.
Я кивнула.
— Кто из нас долгие годы держался особняком?
— Я намеренно отгораживалась от всех, ты — нет.
Я не ответила, поэтому Брона приподняла бровь и уставилась на меня с понимающей ухмылкой на розовых губах.
— Ладно, — проворчала я. — Я немного интроверт, но меня это вполне устраивает. Когда я пытаюсь быть общительной, у меня ничего не выходит, так что лучше оставаться самой собой — беспроигрышный вариант.
— Когда это у тебя ничего не выходило? — спросила Брона.
Когда хоть что-то получалось? — вот в чем настоящий вопрос.
Я моргнула.
— С Дэмиеном.
Моя подруга нахмурилась.
— Ты его друг, его единственная подруга женского пола, не считая меня, и это только потому, что я встречаюсь с его братом. Если бы это было не так, он, наверное, попытался бы приударить за мной, а потом никогда больше не заговорил бы, когда понял, что я не заинтересована.
— Не похоже, что мы настоящие друзья. Я вижу его только вне школы, потому что теперь я все время с тобой, а это значит, что также с Домиником, а там, где есть Доминик, есть и Дэмиен.
— Аланна…
— Мне не нравится, когда он флиртует со мной, потому что я знаю, чего он хочет, — перебила я Брону, сглатывая. — Он открыто заявляет о том, что не хочет отношений дольше, чем возня под простынями, но я не хочу просто заниматься с ним сексом. Не хочу быть в его списке. Он мне действительно нравится, и это отстой, что я ему не нравлюсь.
Брона протянула руку и положила ее мне на колено.
— Мне жаль, Лана. Я бы хотела, чтобы он был другим.
— Он великолепен такой, какой есть, — подчеркнула я. — Просто мне хочется, чтобы я ему нравилась. Я не хочу быть похожей на Дестини или Лекси; они тусуются с парнями, словно это никого не касается, но я не могу быть такой. Я не могу быть такой, как они, только для того, чтобы привлечь его внимание. Я просто... Просто хотела бы, значить для него больше, чем быстрый перепихон... понимаешь?
Брона кивнула.
— Да, понимаю.
Настроение быстро стало удручающим, и я почувствовала себя плохо.
— Прости, Пчелка. Я отрываю тебя от твоей особенной ночи.
Она наклонила голову.
— Моей особенной ночи?