Ах ты ж жёванный крот!
Бежать за ним? Нет, не успею. Бросить в него клинок? Нет, могу промахнуться и попасть в колокол… Эх, будь что будет! Я кинул меч стражнику в ноги, тот стал падать, но выбросил руку с ножом вперёд. Я уже представил, как нож бьётся о колокол и прибегает свора стражников, чтобы надавать нам по прекрасным лицам… Но этого не случилось. Эммилия, расправившись со своими врагами, молниеносно метнулась к колоколу и закрыла его своим телом. Пошатнулась и упала на колени, когда нож вошёл ей в живот.
Я с размаху влепил охраннику кулаком по затылку, чтобы тот потерял сознание, и подбежал к своей спутнице.
— Всё в порядке, — рявкнув, оттолкнула она меня. — Свяжи живого.
Я пошёл связывать охранника его же ремнями, ещё и у дружище его мёртвого одолжил парочку, чтоб уж наверняка — по рукам и ногам.
Эм вытащила нож из живота и зажала кровоточащую рану рукой, другой порыскала в сумке, достала ткань, перевязалась и извлекла пузырёк крови. Долго и жадно глотала содержимое пузырька, пока не осушила его, после чего, держась за рану и кривясь от боли, подошла ко мне и пленнику.
— Хватит притворяться, ублюдок, — обратилась она к пленнику, пнув его по рёбрам.
Тот сразу открыл глаза и рот, чтобы закричать, но тут же получил по зубам. Да, Эммилия не самая нежная девушка, а в ярости тем более.
— Сейчас ты нам расскажешь, где у вас ещё посты и патрули, и умрёшь быстро, — продолжала она беседу с пленником ледяным тоном.
— Пшла к щёрту! — огрызнулся пленник, выплюнув пару зубов.
— Как хочешь. Твоя кровь всё равно мне скажет, — заключила вампирша.
Она схватила пленника за горло с такой силой, что острыми ногтями глубоко проткнула его кожу. Притянув к себе, разорвала его горло зубами и, сделав пару глотков, откинула корчащееся тело. Жертва была ещё жива и извивалась от боли, но не могла кричать, поскольку захлёбывалась собственной кровью.
— Пойдём! — приказала мне спутница, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Да, ей бы переодеться, а то белая блузка пропиталась кровью полностью, но её это мало заботило.
Она целеустремлённо и быстро шла вперёд, когда же мы спустились в чащу леса, начала петлять и местами делать большие круги. Один раз мы даже нарвались на двоих, одеты они были не как стражники, но Эммилия не церемонилась и быстро зарубила обоих. Шла она с трудом, пошатываясь, но по-прежнему отвергала мою помощь.
Где-то через пару часов пути мы, наконец-то, вышли на дорогу. Она остановилась и, покачнувшись, стала падать, я тут же подхватил её.
— Вот теперь можешь мне и помочь, — вымученно улыбнулась она.
Вскоре вдали залаяли собаки, и огородами мы вошли в деревушку. Долго шли между домов и зашли в большой двухэтажный дом, вывеска которого гласила: «Лошадиная голова».
«Хм… Что-то типа бара „Копытом в рыло“», — подумал я.
Надеюсь назгулы под видом спортсменов конников ночью не завалятся хоббитов искать.
Дремавший трактирщик мигом проснулся и поднял голову со стойки, минуту изумлённо смотрел на нас, но потом на его лицо налезла широкая улыбка подхалима.
— О, рад видеть вас, госпожа! Давно вас здесь не было, ваша любимая комната свободна. Желаете переночевать?
— Да. И принеси, пожалуйста, в комнату что-нибудь поесть и выпить, — Эммилия высыпала на стойку горсть серебряных монет. — Ах, да! Мы у тебя остановились два дня назад, — она добавила ещё с десяток золотых, и улыбка трактирщика расползлась до ушей.
— Конечно, конечно, проходите в комнату, сейчас я принесу вам и еды, и питья.
Он моментом сгрёб деньги и скрылся за одной из дверей.
Мы поднялись в комнату и стали ждать еду, она оказалась у нас через семь минут. Жареная рыба и хлебные лепёшки показались очень вкусными, и умял я их за обе щёки, ибо раньше так толком и не поел. Эммилия только пила и, приговорив свою кружку пива, перешла на мою. Я не стал протестовать и достал из рюкзака две бутылки вина из запасов фермера.
Пива Эммилии не хватило и, выпив еще полбутылки вина, она отключилась, свалившись на кровать. Укрыв её простынкой (или это одеяло такое тонкое?), я растянулся на полу, предварительно занавесив хорошенько окно. Не привыкать, где спать. На вокзале или в лесу на сырой земле, на сене или на кладбище. Да, опыт был богатый. Тем более я чувствовал такую сильную усталость во всём теле. Хиленький я что-то, не привык ещё к такому ночному хардкору. Достал плеер и врубил его уже тоже из последних сил, в ушах зазвучала «Ария — Две грозы».