Доклад Дмитрия Алексеева «Демиург и Ялдаваоф, ошибочное отождествление» на Международном научном симпозиуме «ПУТИ ГНОЗИСА: МИСТИКО-ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ И ГНОСТИЧЕСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ ОТ ДРЕВНОСТИ ДО НАШИХ ДНЕЙ» 12 апреля 2013 г. в Российском Государственном Гуманитарном университете, Москва.
Валентинианское Изложение с приложениями, фрагментом о помазании, двумя фрагментами о крещении и двумя фрагментами о евхаристии является вторым произведением в XI Кодексе Наг-Хаммади и занимает в нем страницы 22-44. Сохранность рукописи очень плохая, от текста сохранились отдельные отрывки с лакунами, частично восстановленными издателями. Большая часть памятника, сохранившегося в единственном экземпляре, утрачена безвозвратно. Текст Изложения является переводом с несохранившегося греческого оригинала на субахмимский диалект коптского языка. В рукописи текст не озаглавлен, либо заглавие утрачено; название «Валентинианское Изложение» дано издателями в ХХ веке. Рукопись, как и остальные кодексы Наг-Хаммади, датируется IV веком.
В целом изложение, к сожалению, чрезвычайно фрагментарное, соответствует свидетельствам отцов ересиологов, прежде всего Иринея Лионского, о взглядах гностиков школы Валентина. Однако в тексте сохранились два чрезвычайно важных свидетельства, на которых нам хотелось бы остановиться подробнее.
I. Доктрина Троицы
На стр. 22-24, то есть в самом начале произведения, излагается учение об Отце (Боге), Его пребывании в Единице (Монаде) и Молчании, как Его паре, сизигии. Таким образом, Отец и Его Молчание составляют первую пару, которая затем, разворачиваясь в Четверицу, порождает Единородного Сына. Здесь мы видим отмеченную и в ряде других гностических источников троицу «Бог (Разум, νους) - Молчание (в ряде текстов также Первая Мысль (προνοια πρωτεννοια) и Барбело) - Единородный Сын (Слово, λογος)». Смысл этого построения прост: Разум, пребывая в Молчании и Своей первой Мысли, которая и является его молчанием, изрекает эту мысль в Слове. С наибольшей ясностью это высказано в Неозаглавленном трактате из Кодекса Брюса (в русском переводе «Книга величия Отца» [Евангелие Истины, Ростов нД, 2008, стр. 446-447]), стр. 53: «И они прославили Одного единственного, и Мысль, Которая в Нем, и Слово Умное. И они прославили Трех, Которые — Один Единый». В библейском контексте, в частности, в парафразе Бытия у евангелиста Иоанна троице «Разум (νους) - Молчание Первая Мысль (σιγη πρωτεννοια) - Слово (λογος)» соответствуют Бог в Быт. 1:1, Дух Бога в Быт. 1:2 и изрекаемое Богом творческое Слово «да будет свет» в Быт. 1:3. Помимо прочего, именно аллюзией на это творческое Слово является световая символика в прологе Иоанна. Кроме того, троицам «Разум - Молчание Первая Мысль - Слово» и «Бог - Дух - Слово» соответствует ещё одна троица «Отец - Мать - Сын», что очевидно в иврите, где слово “дух” (ruah) женского рода, но не очевидно в греческом, языке христианского богословия по преимуществу, в котором слово “дух” (πνευμα) среднего рода, и уже совсем не очевидно в латинском, где слово “дух” (spiritus) мужского рода. Исторически именно гностическая доктрина Троицы послужила основой для тринитарной доктрины, сформулированной и принятой на Вселенских соборах, и совершенно не напрасно ересиарх Маркелл Анкирский, строгий монотеист в иудейском духе, называл своих православных противников «учениками еретика Валентина». К сожалению, как и многое другие идеи, позаимствованные христианством эпохи соборов у христиан-гностиков, тринитарная доктрина дошла до нашего времени в чрезвычайно сниженном и опошленном виде. В частности, отказ от понимания Духа как Матери, вызванный тем, что в греческом и латинском языках соответствующие термины не женского рода, поставил Дух в Троице на третье место, превратив его на Востоке в “иже от Отца исходящего”, а на Западе в “исходящего от Отца и Сына” (filioque). Точно так же глубокая идея восхождения души через небесные сферы, позаимствованная из Поймандра Гермеса Трисмегиста [Поймандр Гермеса Триждывеличайшего, 25-26 / Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада, М., 2001, стр. 20], сначала превратилась у христиан-гностиков в восхождение души через посты архонтов-мытарей, а затем окончательно деградировала у ортодоксальных христиан до известных «Мытарств преподобной Феодоры», к чему совершенно справедливо привлекает внимание протодиакон о. Кураев в своих лекциях.
Итак, Единородный Сын, в христианском контексте тождественный Иисусу Христу, одновременно является творческим Словом, которым сотворен мир. Именно на это указывают общеизвестные слова евангелиста Иоанна «Всё возникло посредством Него, и без Него не возникло ничто» [Перевод автора, русский Синодальный перевод не удовлетворителен, поскольку искажает текст] (Ин., 1:3) и апостола Павла «Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ<ов> много, — но у нас один Бог Отец, из Которого всё, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым (то есть “посредством Которого всё”) всё, и мы Им» (1Кор. 8:5-6). Очевидно, что Христос, понимаемый у Иоанна как творческое Слово Бога, выступает не только у Иоанна, но и у Павла в роли посредника творения, то есть демиурга, если корректно применить этот термин эллинистической теософии.