Но нигде, ни у Павла и Иоанна, ни в более поздних [Хотя terminus ante quem и для новозаветных писаний, и для центральных по своему значению текстов библиоткеи Наг-Хаммади, Апокрифа Иоанна и Евангелия Истины, определяется сочинением Иринея «Против ересей», традиционно датируемым ок. 180 г.] гностических произведениях Яхве, выступающий под разными обозначениями, например, «князь мира сего», «бог века сего» и «горшечник» в Новом Завете, «первый архонт», «Ялдаваоф», «Самаэль», «Сакла» и даже «злое естество» в коптской библиотеке, не является посредником творения, то есть собственно демиургом, и никак не отождествляется с ним.
Единственный автор, у которого демиург постоянно кореллирует с божеством Яхве, это Ириней Лионский, но нет ни малейших оснований некритично принимать его свидетельство на веру именно в силу того, что Ириней был врагом христиан-гностиков и открыто об этом писал.
*
Итак, как нам представляется, изложенное позволяет отказаться от отождествления демиурга и «архонта Ялдаваофа» и, соответственно, поставить под сомнение выводы Гиллеса Квиспела в его во многом программной работе «Демиург в Апокрифе Иоанна» [Gilles Quispel, The Demiurge in the Apocryphon of John. // R.McL. Wilson (ed.) Nag Hammadi and Gnosis. Papers read at the First International Congress of Coptology (Cairo, December 1976). (Nag Hammadi Studies XIV) Leiden: Brill, 1978]. Кроме того, продуктом некритичного восприятия творческого наследия Иринея Лионского становится и во многом революционная, заставившая пересмотреть выдвинутые Хансом Ионасом и Рудольфом Бультманом ошибочные представления о некоей самостоятельной «гностической религии», работа Майкла Аллена Уильямса «Передумывая “гностицизм”. Аргумент в пользу отказа от сомнительного понятия», в которой он предлагает вообще отказаться от употребления термина «гностицизм» и использовать вместо него термин «библейские демиургические традиции», понимая под этими традициями «все те, которые приписывают сотворение и обустройство космоса некоей низшей сущности или сущностям, отличным от высшего Бога» [Williams, Michael A. Rethinking “Gnosticism”: an argument for dismantling a dubious category, Princeton, 1996, р. 51].
Поскольку упомянутые им «низшие сущности» в гностических писаниях никак не связаны с сотворением и обустройством космоса, а в Новом Завете в роли посредника творения, то есть, если мы сочтём корректным применение к парафразу книги Бытия, созданному не в эллинистической, а в семитской культуре, этого эллинистического термина, демиурга, выступает Логос-Христос.
Обсуждение.
Александр Леонидович Рычков: Друзья, у нас очень важная тема, можно сказать, переосмысление одного из мифов о гностицизме. Нам бы хотелось, чтобы своё мнение высказала Е.Б.Смагина, которая перевела несколько текстов из Наг-Хаммади и владеет этой темой.
Евгения Борисовна Смагина: Спасибо! Во-первых, я хотела бы сказать, что всё же есть источник, в котором демиург отождествлён с Ялдаваофом. Во-вторых, есть гностические книги, где творцом выступает не сам Ялдаваоф, а его порождение Саваоф, это тоже есть. С манихеями труднее, но, кстати, у манихеев в роли демиурга выступает Сакла.
Дм. Алексеев: Демиурги у манихеев благие божества.
Смагина: Смотря что под этим понимать. Я говорю “в роли творца перстных Адама и Евы”, а в роли демиургов там выступают божества, они из хаоса создают мир. Но творцом Адама и Евы названы Сакла и его, так сказать, “самка”. Но это особый вопрос.
Кроме того, говоря, что слово “дух” в языках христианства мужского или среднего рода, нужно не забывать про такой язык, как сирийский, язык едва ли не всего восточного христианства. А он семитский, и в нём слово “РУХА” женского рода, как и в еврейском.
Что касается валентинианского гнозиса, следует помнить, что границы гностических щкол были далеко не столь чёткими, как это представляют ересиологи. К названиям, которые давали гностическим школам ересмиологи, нужно относиться с осторожностью. Сами гностики, может быть, такого строгого различия школ и не проводили, тем более, что их учения не канонизированы, за исключением такой религии, как манихейство, где есть канон, но это особый случай. Так что границы между ними могут быть размыты, и, если у гностиков-валентиниан - по ересиологам - чего-то нет, это ещё не значит, что этого не было. Просто ересиологам попалась книга, в которой это явление не отражено.
Алексеев: Вообще типология, выделяющая как основные направления “валентинианство” и “сифианство”, более чем сомнительна. Хотя бы потому, что те комментарии, которые приписываются Валентину, являются комментариями на текст, полностью совпадающий либо близкий к Апокрифу Иоанна. А Апокриф Иоанна, в свою очередь, это центральный текст “сифианства”. То есть, выстроенная научная типология по-своему хороша, но она отражает скорее ересиологическую, нежели гностическую реальность.