Владарг Дельсат
Демиург-недоучка
Даром преподаватели время со мною тратили
— Так, ну что тут у нас? Опять ты!
— Ну, учитель, поставьте зачет…
— Уже побежал. Такого неуча, как ты, Академия тысячу лет не знала!
— А я проект приготовил…
— Мир Поттера? Фу, как банально! Ладно, что тут у тебя…
— Мы берем двух, он военврач, она фиалка-историк…
— Дебил!
— Ну что вам, жалко?
— Мне мир жалко, а не души, ладно, показывай, что дальше.
— Ну вот, я их вселяю в старших Эвансов.
— Бедная Петунья…
— А Лили вам не жалко?
— А ее никому не жалко, показывай свой мир.
Он проснулся мгновенно, как по сигналу «подъем». Огляделся. Не дома и не в казарме, что характерно. Рядом валяется тело. Неплохое тело, следует заметить, с поправкой на возраст, девочка совсем по сравнению с восьмидесятилетним им. Тяжело потопал к зеркалу. Странно, морда не его. Ла-а-адно.
— Аааа! Что со мной? Где я?
— В п…! — в рифму ответил он.
— Мужлан!
— Вера, ты, что ли?
— Виктор Алексеевич?
— Да уже, видимо, нет.
— Ой, я поняла, мы Эвансы!
— А это что?
— Это сага такая… ну книжки. Вы себе книжки представляете?
— Ну не настолько я серый, краткий курс читал.
— Ну вот, старшие Эвансы — это…
Далее последовал эмоциональный пересказ саги о Гарри Поттере. В течение всего рассказа он сохранял молчание, то есть матерно комментировал.
— Папа, мама, я дома!
— Это кто?
— Ну, видимо, Петунья…
— Которая потом на мальчике отрывалась? Та-а-ак! Петунья, иди-ка сюда!
В дверях показалась удивленная девушка.
— Да, папа, ты звал меня?
— Звал. Ложись на живот и спускай трусы!
— За что?! Что я сделала?
— А это ты нам сама расскажешь, а что забудешь, я напомню!
Такого сердитого папу Петунья никогда не видела, поэтому, испуганно дрожа, сделала, что он велел. В течение всего наказания девушка громко кричала, каялась, плакала и обещала больше никогда-никогда.
— Все, свободна. И чтоб с сестрой помирилась, а то месяц жрать стоя будешь! Вот, постой в углу и подумай о своем поведении.
Девушка была шокирована, ее не били никогда. А теперь невыносимо болела попа и слезы стекали по щекам. Зачем она только связалась с этим Дурслем! «Всего один разочек». Теперь вот попа болит… И ее такой увидит Лили! Слезы потекли с утроенной силой. Откуда-то снизу донеслись голоса…
— Здравствуй, Лили, ты мне ничего не хочешь рассказать?
— Нет, а что? Вы же магглы, вам нельзя ничего рассказывать.
В этот момент Петунья сильно пожалела Лили… Она, конечно, дура, но своя же…
— Инкарцеро, — донеслось снизу.
И сразу же дикий крик наказуемой сестры. Она совершенно не могла сдержаться и молила перестать, обещала, что больше не будет так говорить, помирится с сестрой и не подойдет больше к Поттеру. Девушка еще что-то кричала, постепенно срываясь в рыдания. Наконец ее наказание тоже закончилось. Дверь родительской спальни открылась, и вошел папа, держа Лили за ухо, трусов на ней тоже не было, а попа светилась темными следами от ротанга. Поставив ее в другой угол, он сказал:
— До вечера не помиритесь — получите обе еще раз. Это понятно? — взрыкнул он.
— Да, папочка, — хором ответили девушки.
— То-то же!
— Вот тут у меня, учитель, песня и танец поротых поп, посмотрите.
— Ор-ригинально…
***
Северус Снейп пришел домой, где его ждала мама. Она выглядела усталой, хотя и немного напряженной.
— Сынок, — сказала мама, — ты мне ничего не хочешь рассказать?
— Нет, а что?
— Ах, а что?!
В следующий момент Северус Снейп оказался на маминых коленях, и в его альтернативно-думающее место принялись вбивать простую истину: девочек обижать нельзя. У мамы была тяжелая рука, и каждый удар отдавался даже там, где не должен был. Когда она закончила, мальчику было тактично объяснено, что если он хочет и дальше сидеть, а не стоять или лежать исключительно на животе, то он сейчас же пойдет к девочке мириться. Плачущий от боли и унижения мальчик покорно пошел.
Дойдя до площадки, на которой они познакомились, мальчик прижался лбом к качелям и разрыдался. Внезапно в него уперлись лбом и тоже заплакали. Это была Лили.
— Почему ты плачешь, Лили?
— Папа отходил меня ротангом за поведение, Северус.
— Мне тоже попало, Лили.
— Ах, Северус, прости меня.
— Ах, Лили, это я во всем виноват.
— Вот тут у меня танец прощения и песня поротых поп.