- Это - устаревшие законы, - добил его оппонент, - поскольку они защищает интересы тех, кто наживается на честности людей.
- Как это понять?
- Очень просто. Если бы моя мама отвезла клад в город и продала ювелирам, то господин Макфинли даже не узнал бы о его существовании. С другой стороны, если бы мама не нашла клад, то этот же господин также не увидел бы его. Но в результате своей честности моя мама получает астрономические счета от вашего хозяина, очевидно, в благодарность за свою честность.
- Ну, положим, продать драгоценности в городе было бы совсем не просто.
- Мы говорим о правовой стороне вопроса, - заметил жестко Фабио.
Хенинксу все больше казалось, что перед ним не простой мальчик, а какой-то сверхчеловек, который простыми словами только сейчас опроверг справедливость законов страны, но адвокатская жилка взяла свое:
- Но мы ведь не можем позволить, чтобы закон попирался, возразил он, - иначе воцарится хаос.
- А я и не говорю о действующих законах, а о справедливых законах, и потому спрашиваю вас: какое отношение к кладу имеет господин Макфинли?
Припертый к стене адвокат вынужден был согласиться:
- Пожалуй, никакого, но скажи мне, откуда у твоей мамы деньги, которые она недавно выплатила за аренду?
Впервые за время разговора Хенинкс увидел всю глубину спокойных глаз Фабио и чуть поежился, стряхивая с себя их гипнотическое воздействие.
- Вы что - налоговый инспектор? - вопросом на вопрос ответил малыш.
- Да нет, конечно. Мне просто интересно...
- Я их напечатал, - без тени иронии произнес тот, - могу напечатать и вам, если хотите.
Хенинкс не знал, как реагировать на эти слова. С одной стороны он понимал, что Фабио врет или шутит, но с другой стороны его серьезный тон, который невозможно сыграть, и недавние платежи Лючии, заставили его сомневаться в первом предположении, и он ответил полу шуткой:
- Хочу!
- Сколько?
Шутка зашла настолько далеко, что Хенинкс, не раздумывая, ответил:
- Миллион долларов.
Ничуть не смутившись, малыш спокойно сказал:
- Хорошо. Придя домой, в компьютере своего сына, вы найдете миллион долларов.
- Смешно! - чтобы хоть что-то сказать, отреагировал адвокат, и уже в полном психическом изнеможении, произнес, - однако, мне пора.
- До свидания! - все также безразлично сказал малыш и, повернувшись, зашагал к сараю.
Постояв несколько секунд в нерешительности, Хенинкс медленно вышел за калитку. Подозвав к себе двух, наблюдавших за домом частных детективов, он сказал им:
- С этого момента самым тщательным образом следите за сыном Лючии. Установите в доме и сарае подслушивающие устройства. Это все!
Домой он пришел с головной болью от общения с Макфинли и с супермальчиком. Переодевшись, он зашел к сыну, как всегда посмотреть, чем тот занимается. Ллойд вовсю осваивал на компьютере новую игрушку. Увидев компьютер, Хенинкс даже вздрогнул, подумав: "Чушь, конечно, но ведь его мать откуда-то взяла деньги, что само по себе мистика." Поэтому он все решил проверить искренность Фабио, обратившись к сыну:
- Ллойд, я на секунду сниму крышку с твоего компьютера.
- Па, тут ..., ах, черт! - сын откинулся на спинку кресла, - ну вот, я из-за тебя убился, - имея ввиду принца в игре, недовольно отчитал он отца.
- Ничего, ничего, еще разок сыграешь.
- Да уж, конечно.
Самуэль достал из стола отвертку и быстро открутил четыре винта, и, уже основательно вспотев от волнения, откинул крышку компьютера. Ему пришлось замереть, а потом Ллойд, с интересом за ним наблюдавший все это время, услышал сиплый хрип:
- Сын, позови Ромео. Мне плохо.
Увидев искаженное лицо отца, испуганный мальчишка кинулся к дверям с криком:
- Ромео! Ромео! Мама!
Через несколько секунд в комнате появился слуга, а потом и жена Хенинкса.
- Что случилось, Лл..., - хотела спросить она, но тут увидела мужа, просипевшего:
- Воды и валидол!
Через несколько секунд он упал, наконец, в кресло, ощущая под языком освежающий сердце холодок таблетки. Остальные молча ждали, пока он вялым жестом не указал на скрытый от их взоров за монитором корпус компьютера. Жена подошла к тому месту, куда он указал. Лицо ее сначала окаменело, потом зарумянилось, но потом снова замерзло, и она чеканным голосом, сдерживая напряжения, спросила:
- Что это, Самуэль?
- Это - миллион долларов, я полагаю, - с видом идиота, почти весело, сказал пришедший в себя Хенинкс.
- Откуда? - последовал все такой же сухой вопрос.
- Мне их только что напечатали.
- О, Господи! - она оглянулась на слугу, - что ты несешь?
- То, что слышишь.
- Ромео, - обратилась женщина к слуге, извлекая из корпуса компьютера сотенную купюру, - проверь эту банкноту на нашем аппарате.
- Да, госпожа, - ответил учтивый слуга и вышел из комнаты, но через три минуты вернулся со словами, - купюра совершенно нормальная.
- Спасибо, - поблагодарила Франческа слугу, - можешь идти.
- Слушаюсь, госпожа, - слуга снова вышел.
Ллойд, все это время молча наблюдавший за происходящим, сильно жалел о том, что не ему первому пришла в голову мысль залезть в компьютер.
- Может, ты объяснишь все-таки, что все это значит? - продолжила допрос мужа Франческа.
- Видишь ли, дорогая, - с глупой улыбкой ответил тот, - в нашей долине объявился мальчик, который творит чудеса.
- То есть?
- Полчаса назад, он почти пошутил по поводу того, что придя домой, я найду миллион долларов, если захочу.
- Ну?
- Я захотел. Результат ты видишь сама.
- И что же это за мальчик такой?
- Сын Лючии.
- Фабио?! - Ллойд сорвался со своего места, - этот тупица..., да он не знает, сколько будет дважды два.
Хенинкс медленно перевел взгляд на сына, и также неторопливо, но внушительно сказал:
- Может этого он и не знает, но что такое справедливость он знает лучше всех нас вместе взятых, а кроме того уже доказал, что может бескорыстно творить добро, правда... хм! с примесью чудес, - он немного помолчал, а потом добавил, - надо уносить отсюда ноги. Боюсь, что Макфинли и всем, кто его окружает, скоро станет совсем плохо, если они обидят этого ... сына пастуха.
- Ты действительно хочешь уехать? - с тайной надеждой спросила жена.
- И меня ничто и никто не остановит, и, я надеюсь, у тебя достанет ума молчать об этих деньгах до отъезда.
- Ты же знаешь, Самуэль, - раздалось в ответ, - что все эти годы я только и жду случая, чтобы оказаться подальше от этого котлована, имея в виду долину, сказала она, - но, как ты объяснишь отъезд Макфинли?
- А я и не буду ничего объяснять, только напишу записку, и все.
- Пожалуй, ты прав. И - в Америку, да?
- Угу, - Хенинкс потянулся до хруста в костях, заметив напоследок, - ну и Фабио, сын пастуха. Вот чудеса-то!
ГЛАВА 4.
На следующее утро Хенинкса разбудил телефонный звонок.
- Алло! - осипшим после сна голосом сказал он в трубку.
- Самуэль, немедленно ко мне! - тон Макфинли не оставлял сомнений в его настроении.
Теряясь в догадках о причине столь "любезного" приглашения, адвокат оделся и, не позавтракав, через двадцать минут, уже звонил в парадную дверь особняка своего клиента. Оливер немедленно открыл дверь и проводил его в кабинет хозяина.
- Садись! - сухо сказал тот, глядя в какие-то бумаги перед собой. Адвокат сел. Поведение Макфинли было столь необычным, что он не знал. что и думать, но когда Хенинкс заерзал в своем сиденье, напоминая о себе, хозяин особняка соизволил-таки обратить на него свое внимание:
- Что нового? - задал он ничего не значащий вопрос.
- Да ничего особенного.
- Ладно, не будем играть в прятки. Ты теперь человек богатый и можешь в любой момент смыться отсюда, - он сделал паузу, чтобы дать понять Хенинксу, что знает о нем все, а потом продолжил, - но я прошу тебя не бросать меня в трудную минуту. Как друга прошу.