- Как знаешь, - не выдал своего разочарования вышколенный старик, - но ты слишком взволнована, чтобы говорить сейчас с хозяином.
- Это правда! Я очень волнуюсь, - женщина поежилась, - но дело, по которому я пришла не терпит отлагательств.
- Хм! - лицо дворецкого все же выразило недоумение, - ты меня заинтриговала, но это не мое дело. Я доложу о тебе.
Старик вышел и вернулся меньше, чем через минуту со словами:
- Хозяин просил подождать. Он сейчас занят делами с управляющим пастбищами.
- Надолго? - нервно вскинулась Лючия.
- Не могу знать, - сухо ответил тот, но потом смягчился, - налить тебе чего-нибудь выпить, чтобы снять напряжение?
- Пожалуй, - Лючия хотела попросить ликер, но подумала, что ей понадобится ясная голова, и потому закончила, - нет, спасибо.
- Как угодно. Жди здесь. Я приглашу тебя, когда хозяин освободится.
По прошествии двух часов нервное напряжение Лючии внезапно прошло, она была настолько вымотана, что ей было абсолютно безразлично все, что будет дальше, и именно тогда появился Оливер.
- Ты можешь пройти, - он указал ей на дверь, ведущую в кабинет Макфинли.
Лючия направилась к двери, когда дворецкий остановил ее словами:
- Сумку ты можешь оставить здесь.
Женщина смутилась, но потом быстро нашлась:
- Но в ней именно то, ради чего я пришла.
Старик пытливо посмотрел на нее, а потом усмехнулся своим мыслям и, освободив дорогу, сказал:
- Надеюсь, это не бомба.
Лючия оторопела от этих слов, но потом, уже взявшись за ручку двери, в тон ему парировала:
- Нет, это - ядерная боеголовка.
Эрхард Макфинли сидел за огромным столом в чуть меньшем по размерам кресле, и сам он был чуть меньше этого кресла. Его апоплексическое лицо было все еще красным после общения с управляющим, который в итоге был уволен. Это был уже девятый за последние пять лет. Эрхард не выносил даже тени воровства, когда такая тень ложилась на подчиненных. С другой стороны его совсем не угнетало то, что тысячи людей работают на его карман за нищенскую плату.
И теперь этот высокий и грузный мужчина безразлично рассматривал стоявшую перед ним женщину, понимая, что она достаточно красива, но никаких эмоций это обстоятельство у него не вызывало, ибо люди были для него машинами по извлечению денег. Они интересовали его только, как части этого сложного процесса, а что означала в этом процессе особь, стоявшая перед ним. Наверняка она явилась сюда с какой-нибудь ничтожной просьбой. Это и бесило Макфинли: эти людишки даже просят всегда настолько мало, что ему лень руку поднять для выполнения их потребностей.
- Ну, что там у вас? Сын заболел?
- Н-нет, - переминалась с ноги на ногу Лючия, - я... как вам сказать.
- Что? - начал раздражаться Макфинли, - крыша дома потекла?
- Да нет, нет, я ... а впрочем, - она сделала несколько торопливых шагов к столу, доставая одновременно что-то из сумки, чем перепугала хозяина дома, заставив его оцепенеть сначала от страха, а потом от изумления, когда он увидел то, что оказалось перед ним, поставленное со стуком на стол, - вот! Я нашла клад!
В комнате, где неярко горели светильники, поскольку Солнце уже давно зашло, повисла тишина. Даже неяркого света хватало, чтобы камни, лежащие в шкатулке, показали всю свою красоту. Наконец, Макфинли задал единственный вопрос:
- Где вы это взяли?
- У себя в саду, когда вкапывала столб, - Лючия заторопилась, полагая, что искренность поможет ей, - вы знаете, господин Макфинли, у меня сегодня именины, и я так...
- Хорошо! Очень хорошо, - уже не слыша ее, хозяин дома набирал какой-то номер на телефоне, и когда на другом конце провода сняли трубку, он произнес в сторону селекторного аппарата, - Самуэль, у меня возникло срочное дело: немедленно - ко мне! Да, и еще: захвати с собой Логарта.
При имени Логарта Лючия недоверчиво взглянула на Макфинли: при чем здесь полиция? Адвокат еще понятно: он может понадобиться как консультант, но полиция...
- Ну вот, - обращаясь к посетительнице, произнес Эрхард, - сейчас приедут представители закона, и мы все сделаем, как положено, - его взгляд не отрывался от шкатулки, а в глазах появился алчный огонек, однако Лючия была не в том состоянии, чтобы оценивать психологию собеседника. Ее занимала предстоящая беседа с тремя мужчинами наедине, да еще какими мужчинами.
Они в долине - все, она - никто. Поэтому внутренне, хотя и пыталась себя успокоить, Лючия уже отчаялась что-либо получить от заветной шкатулки.
Приглашенные появились через пятнадцать минут. Увидев Лючию, Хенинкс изумленно приподнял бровь: какое, мол, серьезное дело может зависеть от служанки, - но потом увидел шкатулку и замер с приоткрытым ртом на полуслове. Ронни Логарт напротив был совершенно невозмутим, хотя первое, что он увидел в комнате, была именно шкатулка. Его вообще больше интересовала связь предметов с людьми, чем людей с предметами. Предметы более объективно говорили о своем хозяине, если хозяин не стоял на пути этого предмета со своей субъективностью.