- Ну и ну! - Он погрозил пальцем прибору, и с изумлением увидел, что над пирамидкой появились три, быстро заполнявшиеся материей, полупризрачные формы. Охо рефлекторно выключил прибор, но за это время формы приобрели вполне материальный, но какой-то жидкий, несуразный, неправильный вид. Поверхность пирамиды колыхнулась еще раз, выплюнув в пространство лаборатории еще один призрак, и замерла в зеркальном покое.
"Что за чертовщина?" - разглядывая незваных гостей, лихорадочно думал Охо.
Между тем, объекты двинулись в сторону творца и ему это не очень понравилось тем более, что несмотря на медлительность движений, скорость их начала возрастать. Охо вскочил и хотел броситься к двери, но в этот момент один из незваных гостей буквально прыгнул на него и непонятным образом растворился в теле ученого, вызвав у него ощущение крушения всех надежд. В следующую секунду другой предмет проделал то же самое, но на этот раз Охо ощутил значительное облегчение. В то же мгновенье, его озарила блестящая мысль, и он, включив снова прибор, буквально выкрикнул в него жгучее желание избавиться от оставшихся двух объектов, после чего опять нажал на кнопку выключателя.
Уже задрожавший перед прыжком в человека комок коричневатого цвета, замер на месте, а над пирамидой появилось нечто, напоминавшее чернильную кляксу, с щупальцами и противным запахом гнили. Последний из четырех материализовавшихся призраков тоже был кляксой, но гораздо меньшей и не такой мерзкой, как эта слизистая, студенистая тварь. Медленно подобравшись к замершим в воздухе двум объектам, словно парализуя их действия, клякса вдруг хлестко обхватила один из них и растворила его в себе, после чего таким же образом была уничтожена клякса поменьше.
Охо, пораженно наблюдавший за этой борьбой, даже не борьбой, а самым настоящим пожиранием, неосознанно ждал момента окончания этой борьбы, вызванной им самим, и как только клякса, закончив свое черное дело, двинулась в его сторону, он снова воспользовался прибором, жестко, без эмоций приказав уничтожить и этот объект.
В комнате появилось что-то вроде коричневого ножа, от которого пахло человеческой смертью. Как робот, подобравшись механическими движениями к кляксе, нож начал рубить и кромсать ее на куски. Клякса извивалась, как могла, но нож спокойно проходил сквозь ее мягкое тело, оставляя лишь извивающиеся щупальца, которые быстро исчезали прямо в воздухе. Закончив свою "работу", нож, естественно, направился к Охо. Тот, обессилев от безысходной борьбы, оказался под гипнозом ритмичных, безапелляционных движений ножа, и когда тот влетел в него, ученый вздрогнул и ощутил в себе прилив хладнокровия и авторитарного управления миром.
ГЛАВА 2.
Джонатан открыл глаза. Над ним с улыбкой склонилась Александра. Улыбнувшись в ответ, он с изумлением обнаружил, что находится в номере гостиницы, который они сняли по приезде в Каир. Ничего не понимая, он встревожено посмотрел на девушку.
В ее улыбке появилось лукавство:
- Ничего не помнишь?
- Как же не помню, - все помню, - лоб Пирса изобразил напряжение мысли, - помню, как мы попали в пасть Сфинкса, долго брели по разноцветным лабиринтам,.. о! помню будто бы я раздвоился, помню жрицу Изиды,.. кажется Геосати, да?
- Угу.
- Ну вот. А потом..., потом, - Пирс немного покраснел, - мы с тобой ... хм! летали.
- Ну-ну?
- Что, "ну"? Потом было ощущение невероятного блаженства и какого-то всезнания что ли.
- А дальше-то, что?
- Дальше?.. Хм, дальше... А дальше я лежу в постели с клопами в третьесортной гостинице Каира и рядом ты.
- Замечательно! Как в кино: шел - упал, встал - гипс.
- Так ведь... Уж не хочешь ли ты сказать, что ничего не было? встревожился Пирс.
- Почему же, очень даже было. Только прошло уже две недели, как мы сюда вернулись, точнее - нас вернули.
- Что, прямо сюда? - Пирс снова с изумлением оглядел комнату.
- Вот именно.
- Неплохо. Но почему же я этого не помню, а ты - помнишь?
Саша снова заулыбалась:
- Ну-у, пути Господни неисповедимы. Ты же говорил о раздвоенности сознания.
- Говорил.
- А когда вспыхивал свет, тебе казалось, что ты что-то теряешь в каждом гроте?
- Было и такое.
- И ты по-прежнему ничего не понял?
Пирс тупо смотрел на Сашу, пока в его глазах не загорелся огонек:
- То есть ты хочешь сказать, - начал он медленно, - что у подножия Сфинкса я оставил свое физическое тело, а внутри Сфинкса были наши тонкие ..., - Саша паузой подтвердила эту мысль, давая Пирсу во всем разобраться самому, и он, все еще медленно продолжал, - а наш полет ... и все прочее - это дело наших душ?