Ох, и права, гнома. Хоть и привереда. В степи отсутствие топлива станет проблемой… Стоп. Дурья башка! Нас же здесь целых два Алхимика. Что мы, спиртовую горелку не смастерим? Шашлык на ней, конечно, не пожаришь, но супчик или кашу вполне. Так, что-то тупеть ты, Эскул, начал… Давай двигай за дровами, пока только на это твоих способностей и хватает.
Разозлившись на свою беспечность не на шутку, рвану, словно молодой лось вдоль ручья, ломая и прихватывая старой верёвкой сухостой. Вязанка хвороста росла быстро, пот лился ручьём, мозг продолжал обдумывать полученную от Гуггенхайма информацию.
Итак, на сегодняшний день в моём активе мощные заклинания Магии Воды, Жизни и Разума. Правда, после варрагонской операции и полного исчезновения интерфейса попробовать их в полном объёме не представилось возможности. Как бы не попасть впросак, Грандмастер. Встречи в долгой дороге нас ждут с самыми разными обитателями этих земель. Степные Орки, сдаётся мне, необязательно все будут такие, как Зоррах. Уж, как водится. Дорога она всегда притягивает то разбойников, то ещё какое-нибудь отребье.
Я-то ладно, убьют — воскресну! А Гуггенхайм, Хейген, дети… Мда… Прав был Сонгар… Неприятное напоминание о собственной уязвимости больно царапнуло самолюбие.
Значит, что? Правильно, надо эти переменные из уравнения убирать при первой возможности. То есть, сделать так, чтобы маркитантка с детьми и Алхимик обрели новый дом. Но тут встаёт проблема с состоянием Бруно. Значит, как ни крути, а до самой Долины Справедливости переменные остаются на своих местах. Следовательно, мастер Холиен, будь любезен, разбейся в лепёшку, а навыки свои боевые улучши. Надо прекращать появившуюся привычку спать после обеда на привалах. Да и ночами спать можно поменьше. Обленился, Эс, ох и обленился! Сама судьба тебе намёки посылает. Нельзя расслабляться! Случай с Гудрун и Зоррахом тому подтверждение.
Вот, соберу хворост, выберу полянку и вспомню всё, что в меня Модианн с Сонгаром вколачивали. Если боевая магия мне изменит, то честная сталь не подведёт… Оп-па!.. Похоже, тренировка сама ко мне пришла…
— Аррр… — я замер не двигаясь. Мыслитель доморощенный! Утопал вдоль ручья почти на пятьсот шагов. Философ, мать твою… Собрал дровишек… Я старался не двигаться и не моргать. И очень хотелось стряхнуть липкое накатившее чувство дежавю. От пологого берега ручья, делавшего в этом месте крутой поворот, на меня, не мигая, смотрел огромный чёрный Парсум, замерший с передней поднятой лапой.
Зверь был огромным. Просто чудовищно большим! Парсум, которого я встретил в свой первый день в Небытии, мог бы показаться всего лишь трёхмесячным котёнком по сравнению со стоявшим передо мной чудовищем. Рукояти Ключей скользнули в ладони почти бесшумно. Зверь только мотнул лобастой башкой в ответ, и, грациозно подняв морду к солнечным лучам, пробивавшимся сквозь ветви деревьев, сладко зажмурился, встопорщив шикарные усы.
Я аккуратно перенёс центр тяжести на выставленную вперёд правую ногу. Перекинутая через плечо верёвка с вязанкой хвороста предательски соскользнула, и все мои дрова с грохотом рассыпались за спиной. Замер, сдерживая шумное дыхание и готовый в любое мгновение активировать Водный Бич. Во владении этим заклинанием я был достаточно уверен, так как пользовался им по назначению и не только, последние несколько недель.
Парсум вновь уставился мне в лицо, разинув розовую пасть с синеватым языком и белоснежными острыми зубами. Я же, словно загипнотизированный, не мог оторвать взгляда от хозяина этих мест. С тихим шорохом кусты рядом с чёрным зверем раздвинулись и рядом с первым встал второй, не менее опасный, чем первый…
Тени и солнечные лучи играли на блестящей антрацитовой шерсти в чехарду. Кошки синхронно переступили лапами. Мне удалось на некоторое время заставить себя оторвать взгляд от ярко-жёлтых глаз. Возможно, зря я был успокоен тем, что хищники всё ещё не предпринимали попыток напасть. Взгляд зацепился за какое-то несоответствие, лишнюю деталь на спинах Парсумов. Вертикально ниспадавшие сверху, как у ивы, густые ветви неизвестного дерева своими длинными листьями доставали до чёрных спин. Вот одна из кошек сделала небольшой шаг вперёд, тут же нависнув надо мной.
Я почувствовал знакомый резкий запах мускуса, показалось, что ощутил металлический привкус горячей крови во рту. С замиранием сердца я углядел в зыбкой тени трепещущей листвы наездниц, что приникли к спинам гигантских Парсумов. Гибкие ветви плакучего дерева накрывали их, словно живые плащи из зелёных перьев.