Стратегия боя против каждой из команд была проработана нами сотни раз и заучена наизусть; мы знали свои действия буквально посекундно. За завтраком я мысленно повторил расположение позиций, как наших, так и возможных вражеских, но после вчерашнего многочасового брифинга некоторые мелочи вылетели у меня из головы. Пища не лезла в горло, вероятно, от волнения, но я всё же заставил себя перекусить. В битве мне нужна ясность мышления и быстрая реакция, а о деталях мне обязательно напомнит Шторм перед боем.
Немного успокоив себя, я допил горячий шоколад, принял душ, оделся и вышел во двор, где меня уже ждал экипаж, запряженный тремя бодрыми скакунами. Возничий, улыбнувшись, снял шляпу в знак приветствия и открыл передо мной дверцу кареты. Колеса застучали по мощеной камнем дороге, и Финелия, прекрасная столица Сайгории, распахнула предо мной свои врата. Город встретил меня бушующей зеленью высоких садов и пением райских птиц, чья красота сравнима только с их голосом. Бархатные облака терлись боками о золотые шпили мраморных дворцов, оставляя на них влажные следы, а бьющие в небо фонтаны создавали над головой калейдоскоп из радуг. Живые картины за окном, сотканные магическими кристаллами, демонстрировали всевозможные уголки мира, время от времени прерывая трансляцию новостями. До Большой Арены было около получаса пути, и я закрыл глаза, чтобы немного вздремнуть перед состязаниями. Сон ко мне пришел злой и пугающий.
Я видел грозовые облака, кружащиеся в ужасном вихре над городом. Эти облака скрыли солнце, и всюду, куда бы ни упала их тень, рушились дворцы и сохли деревья. Я видел людей, метавшихся в панике по улицам, и каждый из тех, кто только рискнул взглянуть вверх, вмиг лишался глаз и рассудка. Я видел, как кареты превращались в груды искореженного, дрожащего металла, а лошади обретали стальные крылья и взмывали в воздух. И там, в сердце бури, где звезды сошлись крестом, я увидел свое лицо, застывшее в немом крике от ужаса... От кошмарных грез меня пробудила мелодия кристалла времени. Ярко-красный цвет сообщил мне, что я опаздываю.
- Плохи дела, господин, - сообщил возница. - Сегодня столько народу, что нам не проехать. Ничего не поделать - базарный день. Прибудем через три четверти часа, в лучшем случае.
Я раздраженно вздохнул. К самому главному дню в моей жизни стоило подготовиться более ответственно, чтобы торгаши и зеваки не смогли испортить моих планов. Я постарался прикинуть, каковы мои шансы успеть к началу, если пойти пешком, но тут в мою голову пришла иная идея.
На турнирах наши способности усиливаются боевыми костюмами, секрет изготовления которых был утерян в годы Последнего Конфликта. Каждый из участников получает доспех только на время сражения, однако же, тренируются команды без них. Я - штурмовой чародей Файв Би-Даблъю, и я не для того с рождения развивал свои навыки передвижения по воздуху, чтобы сейчас томиться в ожидании, пока какой-то фермер уговаривает своего вола двигаться чуть быстрей. Я выглянул в окно и, недолго думая, взобрался на крышу кареты. Слово Грозы пробудило дремлющие в воздухе силы, и невидимые крылья за моей спиной расправились, внемля ревущим безудержным потокам ветра. Вам не лишить меня мечты, вы, ползающие по земле сукины дети!
Оттолкнувшись ногами от твердой опоры, я взмыл вверх. Несколько чудесных мгновений мне казалось, что я лечу...
* * *
Осколки чьих-то безумных снов глубоко впились в мой мозг, вызывая ноющую боль во всем теле с каждой новой попыткой проснуться. Все барьеры моего сознания давно рухнули, не выдержав стремительного натиска армии фантомов, явившихся из иных миров, чтобы растоптать, уничтожить, пожрать мой бьющийся в агонии разум. В тщетных стремлениях выбраться из вязкой трясины мороков, я беззвучно выкрикивал мольбы к тому, кто наслал на меня этот тяжкий бред, взывал к милости всех известных мне богов, но лишь рев урагана воспоминаний был мне ответом. Бесконечной чередой, одна за другой предо мною всплывали призрачные картины прошлого, которого никогда не было, и будущего, которое, я надеялся, никогда не наступит. Открывшиеся пейзажи казались настолько чуждыми моему восприятию, что с каждым мигом я все острее ощущал, как схожу с ума. Но самым страшным было осознание того, что я сплю. Сплю безо всякой возможности проснуться, и единственный путь к спасению - как можно скорей лишиться рассудка, чтобы осколки снов не могли более ранить его.
Смирившись со своей участью, я полностью отдался во власть видений. Грезы, все это время выжидавшие, когда я перестану сопротивляться, обрушились на меня гремящей лавиной, увлекая все дальше от привычной реальности. С орлиной высоты я увидел город, или, скорей, жуткую карикатуру на него: из стальных скелетов фабрик уродливыми культями торчали дымящие трубы, выпуская в небо клубы ядовитого тумана; серо-зеленая плоть кварталов была располосована черными ранами дорог, по которым ленивым роем ползли колонны разноцветных металлических коробок; с крыш каменных клеток били ввысь ослепляющие лучи света, вырисовывая узоры в вечернем небе, пышущем летним зноем. И в этих отталкивающих, оскорбляющих все эстетические чувства, силуэтах, к своему ужасу и отвращению, я разглядел знакомые мне формы и контуры. Они были во всем - в бесчисленных изгибах улиц, по которым, казалось, я когда-то ходил, в непривычно напряженных, неприветливых лицах людей, которых я раньше не замечал, в словах, суть которых я понимал, но по какой-то причине никогда не использовал. Может ли случиться, что я сам придумал их в горячке, и они крутятся у меня в голове, как пластинка в граммофоне? Скорей всего, так оно и есть. И, значит, смысла в них не больше, чем во всем моем бреду. Но почему эти улицы кажутся мне такими знакомыми?
Внезапное осенение заставило меня содрогнуться и зарыдать. Глотая слезы, я прошептал имя города, чью тень сейчас видел под собою. Финелия. Что сотворили с ней, ради какой цели? Зачем подняли столь жуткое чудовище из цветущих некогда садов? И, главное, - кто стоит за этим? Я не знал. И сил на размышление уже не оставалось.
"Хватит меня мучить, кто бы ты ни был, - хотел вымолвить я, но из груди вырвался лишь стон. - Заканчивай... прошу, заканчивай..."
Свинцовый плащ упал мне на плечи, и его тяжесть увлекла меня к земле. В ушах завыл ветер. Похоже, незримый палач внемлил моим мольбам и проявил милосердие. Скорее вниз, навстречу избавлению... Скорее вниз... вниз... вниз...
Время утратило всякое значение. Мне не ведомо, сколько часов, дней или... тысячелетий прошло до момента, когда я поймал себя на том, что думаю о команде. "Шторм и Ансвер, - повторял я уже не первый десяток раз. - Рико и Плейнимити..." Их имена сейчас воспринимались иначе, будто не принадлежали им на самом деле. Понимание того, что я еще жив, пришло ко мне не сразу. Кошмары оставили меня, передав во власть спасительной темноты, и теперь я лежал с закрытыми глазами, не ведая, радоваться ли мне или готовиться к новым мучениям. Не рискнув раскрыть глаза, я попытался определить свое место пребывания.
Мягкая пелена обволакивала все мое тело, и я чувствовал исцеляющее тепло. Опасаясь спугнуть первое после пережитых ужасов приятное ощущение, я решил не шевелиться. "Шторм, Ансвер, Плейнимити, Рико... - зачем-то прошептал я. - Что за глупые у вас имена?" Некоторое время я пытался избавиться от монотонного шума в ушах, пока не понял, что этот звук исходит извне, вместе с коротким потрескиванием и обрывками фраз, которые мне не удавалось разобрать. Перемешиваясь с ароматом пряностей, в сухом воздухе витал затхлый запах, который обычно приобретает постельное белье, если его долго не менять. Новости были вполне утешительными. Выходит, я нахожусь в постели, а не где-нибудь на песке Арены или в сточной канаве посреди трущоб. Я попытался вспомнить, что предшествовало моему попаданию сюда, но всякая ментальная деятельность вызывала острую боль в голове, будто мой череп раскалывался на части подобно ореху, зажатому между дверью и колодой. Не в силах превозмочь себя, я вновь лишился чувств.