— Вы забирались внутрь? Что вы можете рассказать мне по поводу этого устройства? — четко выговаривая слова, произнес Одома, чье сознание сейчас купалось в наведенном приставкой психормареве из разряда ‘холодная деловитость’.
— Фантастика, ма-а... мальчик, — прошамкал Раппопорт, тряся головой.
Если бы какой другой человек обозвал его ‘мальчиком’, Одома тут же на месте его бы убил, но старику приходилось прощать многое. Кроме него, спецов в распоряжении Шунды не было. К тому же Раппопорта не нужно охранять — он сам когда-то связался с Одомой и рассказал ему все, а после добровольно пришел к дерекламистам.
— Что вы имеете в виду?
Старик попятился, присел на корточки, упершись ладонями в пол между своих ступней, и сразу стал похож на больную задрипанную обезьянку, к тому же — голодную. Правый его глаз был обычным, а слегка выпученный левый — с высветленным мутно-молочным зрачком.
— М-мне бы стикерс... — попросил он, дергая веком.
Одома хлопнул по карману комбинезона.
— Получите, когда все расскажите.
— Рассказать... Трудно рассказать что-то к-конкретное. Я думаю, в-внутри вещество на основе перфтордекалина. — Он замолчал, темный зрачок правого глаза сдвинулся, глядя на Одому, а левый, светлый, так и пялился на Машину — бессмысленный, будто у олигофрена.
— Пер-фтор-дека-лин, — раздельно произнес Шунды. — Разъясните, будьте добры.
— Углерод с фтором. Вроде искусственной крови — им мо-о... можно дышать, он присоединяет кислород и п-переносит его. Тот попадает п-прямо в альвеолы... — Раппопорт вдруг закачался, с сипом и сухим кашлем натужно выхаркнул розовую слюну на пол перед собой и отер губы дрожащей рукой. — До-о... до сих пор отплеваться не могу. Мерзкое ощущение. Так вот, перфтордекалин выдерживает до-о... до четырехсот градусов. С водой и спиртом не смешивается, не го-о... горит. И он инертен. Не ядовит, значит. А эта корка, что на поверхности... Это, д-думаю, слой органического геля, коагулировавшего из золя, что наполняет устройство. Этот гель выполняет функцию за-а... защиты, а еще выцеживает кислород из окружающего, отфильтровывает и пропускает внутрь. Пре-е... превращает молекулы кислорода в дисперсную фазу, насыщая ими перфтордекалин.
— Искусственная кровь... — повторил Шунды, напрягая свои скудные познания. — Но кровь — это жидкость. А мы дышим этим... газом. Как можно дышать кровью?
— Я был в-внутри, — повторил старик, выпрямляясь. — Пролез через эту штуку... — он показал на розовые губы. — До середины про-о... протиснулся, а потом как бы... как бы засосало в-внутрь. Жидкость наполняет легкие, ты в-вроде бы тонешь, захлебываешься первые секунды. А потом вдруг по-о... понимаешь, что можешь д-дышать. Главное, чтобы рот был приоткрыт, чтобы кислородные ассоциаты попадали в-внутрь. А вообще — оно легкое очень. В-взрослый му-у... мужчина ее приподнять сможет.
Сложив руки за спиной и ухватившись пальцами правой за кисть левой, Одома молча разглядывал Машину.
— Ассоциаты... — пробормотал он наконец. — Ладно. Так что там, вы говорили, внутри?
Раппопорт вновь сплюнул и зашамкал:
— Я могу лишь пре-е... предполагать, это неизвестная мне биотехнология. Н-никто на планете не умеет пока такого, я уверен. Все это — т-тонкая жидкодисперсная система. Лиофильная. Самое необычное — она как бы... как бы трехфазная. Не по-о... понимаете, мальчик?
— Нет. Разъясните.
— Ну во-о... вот, дисперсные системы... Они состоят из непрерывной фазы... Это как бы... как бы вся среда внутри этой штуки, то есть в данном случае — модифицированный перфтордекалин. Вто-о... вторая составляющая — прерывистая фаза. Какие-нибудь пузырьки, крупинки, или еще что, которые п-плавают внутри непрерывной фазы. Они еще н-называются мицеллами. Бывают структурированными или неструктурированными. Две эти части и составляют дисперсную систему. Так во-о... вот, тут у нас внутри непрерывной фазы — два вида мицелл. Одни — структурированные, они там вроде... вроде объемной сетки т-такой, висят почти н-неподвижно. А второй вид — в броуновском движении п-пребывает. Кружатся они там. Этими вторыми вы можете дышать. А сетка, то есть структурированная п-прерывистая фаза, это... Не-е... не знаю, что это, мальчик. Не пойму.
Шунды тоже ни хрена не понял, вернее, понял крайне мало, и, поворотившись на каблуках, глянул в сторону Раппопорта. Белесый зрачок смотрел тоскливо, в нем присутствовало что-то неземное — будто глаз принадлежал какому-то рептилиевидному инопланетянину. В другом состоянии Шунды махнул бы на все это рукой, но психомарево еще действовало, и он попытался разложить услышанное по полочкам.