— Это совсем другое дело, — покачал головой Трэйс.
— Почему? С чего ты взял? А что конкретно сказал тебе этот загадочный грек?
Трэйсу вовсе не хотелось втягивать ее во все это. Он чувствовал, что и так сообщил ей слишком много. И, черт — может быть, она в конце концов и права!
— Ничего особенного, — ответил он. — Наверное, ты права, просто я слишком много воли дал своему воображению. Забудь об этом. И о том, что мне придется покинуть тебя — тоже. Выкинь из головы. Никуда я по своей воле от тебя не уеду и никому не удастся тебя уболтать — кроме как мне самому. К тому же, я в любом случае не большой поклонник старых обветшалых монастырей.
Трэйс откинулся на спинку стула и уставился на море, а Амира отхлебнула глоток , но тут же закашлялась и расплескала почти все содержимое. Трэйс тут же вскочил и, не на шутку встревожившись, принялся заботливо стучать по ее спине.
— Ты в порядке? — тревожно спросил он, когда кашель наконец утих. — Что случилось?
— Оузо… попал… не в то горло! — с трудом выдавила она. — Спасибо, теперь все в порядке.
После этого разговора у Трэйса на сердце значительно полегчало, настроение поднялось, и предстоящая ночь стала казаться радостной и желанной. Они покинули таверну и вскоре вышли на освещенную разноцветными огнями площадь, где греки в национальных костюмах плясали под свои бузуки, то и дело прикладываясь к передаваемой из рук в руки бутылке оузо. Постояв и немного полюбовавшись на танцующих, Трэйс и Амира, уже изрядно под хмельком, нетвердыми шагами направились на виллу «Улисс».
Проснувшись утром, Трэйс с сожалением понял, что почти не помнит о том, как они занимались любовью. А за утренним кофе Амира вдруг предложила, чтобы он съездил в Амупи за вещами и перевез их сюда — к ней. Ни о чем подобном Трэйс даже и не мечтал…
Он уже предвкушал их следующую ночь, проведенную вместе, на сей раз собираясь запомнить все до мельчайших подробностей…
Он нанял такси до Амупи и вернулся в таверну около половины одиннадцатого. Солнце, как и вчера, медленно ползло к зениту, и умудренные опытом обитатели таверны снова сидели в тени виноградных лоз, как обычно потягивая свои напитки со льдом. Все, кроме одинокой девушки в одних трусиках, настолько загорелой, что солнце против нее было просто бессильно.
Она плескалась в море, бросая и ловя мяч. Трэйс несколько мгновений постоял, глядя на нее, затем направился к своему «гаражу». У самой двери он обернулся и снова посмотрел на девушку.
Наблюдая за тем, как эта русалка беззаботно плавает и ныряет, он мельком взглянул на сидящего во дворике таверны за угловым столиком худого человека.
На нем были солнцезащитные очки, рубашка-гавайка и соломенная шляпа, но, несмотря на это, он оставался все тем же мистером Лорелом.
ТЙИДЦАТЬ КЬЯСНЫХ ПСИЧЕК, тут же вспомнил Трэйс, а затем подумал: А ЧТО ОН, СОБСТВЕННО, ТУТ ДЕЛАЕТ?
Тот как будто не смотрел в его сторону, но, когда Трэйс входил в свою крошечную комнатку, мистер Лорел встал и направился к привезшему Трэйса такси, водитель которого согласился подождать его и доставить обратно. Трэйс пожал плечами. Возможно, худой просто осматривал бухточку и все ее достопримечательности. А теперь, удовлетворив свое любопытство, решил вернуться в Пигадию. Трэйса это не очень беспокоило, поскольку с водителем он договорился, а против попутчика, в принципе, не возражал.
Чемодан Трэйса лежал на кровати, там где он оставил его и…
… Нет, не там. Он оставил его на полу рядом с кроватью. К тому же, уходя, он запер за собой дверь. А сейчас она была отперта. Трэйс окинул взглядом маленькую комнату. Что еще было не так?
На покрывале валялся путеводитель, который дала ему Амира. Он не оставлял его открытым и на кровати. Готов был поклясться, что не оставлял. Он взял раскрытую книгу в руки и, за мгновение до того, как странички закрылись, успел заметить карту Карпатоса — там его рукой было отмечено примерное местонахождение монастыря. Значит, кто-то побывал в номере и, просмотрев книгу, увидел его пометки.
Тогда он открыл чемодан и проверил его содержимое. Как будто все было на месте, и, тем не менее…
Нет, далеко не все было в порядке. Даже, скорее, наоборот. Где тетрадь Каструни ?
Трэйс взял с собой в путешествие только три вещи из оставленных ему Каструни материалов: его тетрадь, карту Карпатоса и маленькую Библию. Библия по-прежнему лежала в чемодане, а вот ни карты, ни тетради не было. Но почему?
Значит, кто-то проник сюда, обыскал его чемодан и забрал карту и тетрадь. А потом он (или она?) заметил путеводитель. В нем также имелась карта Карпатоса, на которой Трэйс тоже сделал пометки. Неизвестный вор не видел большого смысла забирать с собой и путеводитель: раз Трэйс пометил место на карте, значит знал, где находится монастырь…
Каструни был мертв.
И веселый толстяк из винного магазина был мертв.
А где-то там в горах — человек, который, как кое-кто считал, был очень важен для Трэйса. И черт побери, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был важен для Трэйса; за последние пять минут он неожиданно стал гораздо более важен, чем все остальное на свете!
ВКЛЮЧАЯ И АМИРУ ГАЛЬБШТЕЙН? спросил он себя. Но ответа на этот вопрос у него не было. Пока. С ответом на этот вопрос придется подождать. До поры, до времени.
Он поспешно сложил вещи обратно в чемодан и отнес ключ от номера Фодуле, которая как раз возилась на кухне. Гречанка удивилась.
— Вы уехать? Но ведь вы дать деньги и…
— Все в порядке, — кивнул он. — Я буду жить у друзей в Пигадии.
— Хорошо, но может… ваша не нравиться наша?
— Нет, нет, — Трэйс заставил себя улыбнуться. — Нет, все было просто великолепно. Вот только… скажите, в мой номер кто-нибудь заходил?
— Как? Быть в… — Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Что-то пропасть?
— Да… , впрочем НЕТ! — сказал Трэйс. — Нет, вроде бы все цело. — Он слишком поздно заметил худую длинную тень за порогом кухни. Тень в шляпе. Тень мистера Лорела.
— Мистер Трэйс, извиняйте, если… — начала Фодула, беря его за руку.
— Нет, в самом деле, все в порядке, — перебил он ее. — Просто решил пожить в Пигадии. Здесь было просто прекрасно — восхитительно — но в Пигадии у меня друзья. Так что, спасибо вам большое… — И, когда худая тень растаяла, он медленно двинулся к выходу.
Он дал мистеру Лорелу достаточно времени, чтобы убраться, а затем вышел на солнце. Дойдя до машины, он увидел, что худой уже сидит позади водителя. Трэйс уселся рядом с ним и спросил:
— Тоже в Пигадию?
— А? Что? Ну да! — Худой похоже удивился. — А куда тут — на этом-то куске ска’ ы?
— Вообще-то это мое такси, — Трэйс, с трудом сдерживался. Он вдруг всей душой возненавидел этого противного ублюдка. Больше всего ему сейчас хотелось скрутить его и вывернуть ему карманы. Но…
— Слысь, ты — это, извини! — с искренним огорчением сказал худой. — Поеду на с’едующем. — Он уже собрался было вылезти из машины, но Трэйс удержал его.
— Да нет, ничего страшного. И я с вами совершенно согласен. Это не остров, а самый настоящий кусок камня. Здесь даже птичек почти нет.
— Псичек? — переспросил худой именно так, как и ожидал Трэйс.
— Ну да, девиц. Прямо не на что смотреть…
— Ах, де'иц! — его собеседник пожал худыми плечами. — Ну, де'ицы, они ведь де'ицы и есть. Лично я с’десь, чтобы подысать озоном — мойским воздухом. Очень, знаете ли, помогайет с носом. А то чегтов синусит пйосто замучай.
— Да, понимаю, — кивнул Трэйс, а сам подумал: ПОГОДИ, Я ТЕБЕ ВЫЛЕЧУ СИНУСИТ, КОСТЛЯВЫЙ УБЛЮДОК!
На том их разговор и закончился, но когда они въехали в Пигадию, Трэйс поинтересовался: