Этой простой классификации достаточно, чтобы показать, что возможность передачи болезней во многом обусловлена наличием материальных благ, образом жизни, социальным поведением. Опять-таки упрощая, можно сказать, что болезни первой категории (передающиеся через пищеварительный тракт) зависят от наличия воды; второй (передающиеся воздушно-капельным путем) — от плотности населения; третьей — от нравов и обычаев; четвертой — от того, что мы называем гигиеной (личной и общественной). С течением времени изменения в обычаях, технологиях производства, способах потребления мало-помалу привели к переменам и в способах передачи тех или иных болезней: одни утратили прежнюю силу, другие обострились. Эти изменения не поддаются детальному анализу, поскольку развитие происходит в разных направлениях. Строительство из камня и кирпича, несомненно, устранило крыс-комменсалов, являвшихся источником чумы, но расширение городов способствовало возникновению крысиных колоний, из-за которых эта болезнь превратилась в эндемическую. Осушение болот, конечно же, уничтожило многие места обитания комара-анофелеса, переносчика малярии, но тот же самый прогресс в сельском хозяйстве, в ходе которого множилось строительство резервуаров и водохранилищ, породил новые очаги заражения. Таким образом, оценка предполагаемых последствий бесчисленных изменений и инноваций была бы, естественно, познавательной, но практически бесполезной для понимания общих тенденций.
Вторая причина изменчивости в отношениях между микробом и человеком — их взаимное приспособление и, соответственно, включение механизмов эволюции. «В общих чертах, — писал в 1962 г. сэр Макфарлейн Вернет, — когда между двумя организмами существует связь хозяин — паразит, выживанию паразитического вида наиболее благоприятствует не разрушение хозяина, но достижение таких условий равновесия, при которых паразит может поглощать достаточное количество веществ, чтобы жить и размножаться, не убивая своего хозяина. Чтобы сложилось такое равновесие, нужен длительный период взаимодействия и селекции между двумя видами (…). Стабильное равновесие встречается редко; чаще возникают бурные колебания, иногда принимающие форму эпидемии, но в итоге, несмотря ни на что, оба вида выживают». За тридцать лет до этого Цинсер отмечал: «Эти, на первый взгляд простые, но на самом деле очень сложные по своим функциям и метаболизму организмы [микробы] демонстрируют удивительную биологическую и химическую гибкость; а поскольку поколения у них сменяются с огромной скоростью (по меньшей мере, каждые два часа при благоприятных обстоятельствах), феномен инфекции представляет собой ускоренный эволюционный процесс, благоприятствующий наблюдениям за изменениями, ведущими к адаптации. Поэтому было бы удивительно, если бы новые формы паразитов — тем самым и инфекций — не возникали постоянно и если бы модификации среди существующих форм, свидетельствующие о взаимной адаптации между паразитом и хозяином, не проявлялись в те века, о которых сохранились сведения». Эти основные принципы — я привел здесь отрывки из работ двух выдающихся биологов, проявлявших определенный интерес к истории, — действуют и по сей день: «Из-за малого количества ДНК и РНК, входящего в их состав, быстрого прироста и огромной численности патогенные микробы могут эволюционировать и адаптироваться очень быстро. Эти эволюционные механизмы позволяют им адаптироваться к новым клеткам-хозяевам или новым видам-хозяевам, выделять новые токсины, преодолевать или подавлять воспалительную или иммунную реакцию, вырабатывать сопротивляемость к лекарствам и антителам. Способность к адаптации необходима для успешной борьбы за выживание и для эволюции любых микробов, но особенно патогенных, которые должны противостоять защитным реакциям хозяина и выдерживать соревнование с другими микробами». Таково мнение официальной американской комиссии, занимающейся проблемой возникновения новых опасных заболеваний.