Даже у Маркса нет-нет да и промелькнет европоцентризм. Его оценка английской колонизации Индии как «единственной социальной революции, пережитой когда-либо Азией» — плод своего времени[75].
Знаменитая и знаменательная книга Алексиса де Токвиля «De la démocratie en Amérique» [«О демократии в Америке»], опубликованная в 1835 и 1840 годах, содержит в себе, как известно, «пророчество» относительно будущего Европы: мы станем как Америка; у нас будет «демократия». В книге описывается некая реальность, пока еще далекая географически, но по своим основным характеристикам тяготеющая к экспансии. Прогноз не слишком восторженный, скорее отрешенный. Что сам Токвиль думал о демократии, явствует из черновика его парламентской речи в ноябре 1841 года:
Я приемлю демократические институты умом, но по инстинкту принадлежу к аристократии, то есть презираю толпу и опасаюсь ее. Я страстно люблю свободу, законность, уважение к правам, но не демократию. Это коренится в глубине моей души. Я ненавижу демагогию. /.../ Я не принадлежу ни к революционной, ни к консервативной партии. Но все-таки, несмотря ни на что, более склоняюсь ко второй, чем к первой. В самом деле, в отношении второй я скорее не согласен со средствами, чем с целью, а в случае первой не приемлю ни средства, ни цель. Свобода — вот главная моя страсть. И это правда[76].
Он убежден, что «массовое» общество мало-помалу утвердится везде, и полагает, что в Соединенных Штатах Америки оно уже существует, и следует в него вглядеться, дабы понять, что ожидает нас. В то же время от него не ускользает тот факт — это особенно видно в черновых тетрадях, — что современная ему американская «демократия» включала в себя такое чудовищное явление, как рабство. Следовательно, Джордж Корнуолл Льюис был прав, когда через два десятилетия после выхода в свет знаменитой книги Токвиля замечал, что по сути американская демократия — столь же отсталая, как и демократии античные, в которых отсутствовала основная предпосылка данной формы правления: чтобы весь народ пользовался свободным состоянием![77].
Так или иначе, миф о том, что «пророчество» Токвиля в XIX и XX веках сбылось, остается, наверное, всего лишь мифом. В том, что касается институтов, в самом деле, нельзя сказать, будто бы Европа (если вообще имеет смысл прибегать к такому уровню обобщения) приходит в соответствие с североамериканской моделью. Постепенное внедрение всеобщего избирательного права не могло не сблизить историю политических институтов Франции, Германии, Англии и Италии в XIX и XX веках, но в ней, несмотря на многие различия, придающие каждой стране ее специфику, можно увидеть скорее результат длительного влияния Французской революции, чем воплощение модели, импортированной из Америки. Касательно «массового» общества — оно для Токвиля означает серость, банальность (и равенство, как он это видит) — ив Европе, разумеется, можно наблюдать, как сходные черты все более проявляются по мере прогресса равного и всеобщего избирательного права, обязательного образования и т. д. Но о подлинном и несомненном влиянии американского массового общества со всеми его характерными чертами уместно будет говорить гораздо позже, с 1917 года и с американского вмешательства в Первую мировую войну, которое повлекло за собой как экономические, так и стратегические последствия вплоть до 1945 года и далее: in primis[78] после Второй мировой войны.
Тем не менее в историографии то и дело поднимается вопрос: не следует ли говорить о единственной «атлантической революции», которую начали английские колонии в Америке, получившие значительную помощь от Франции; революции, которая затем продолжилась в Париже в 1789 году и которой, как не без оснований полагает Франсуа Фюре[79], до сих пор не видно конца. Такой взгляд на единственную «атлантическую» революцию (переходящую из США в Голландию, затем во Францию) пользовался популярностью в 60-е — 70-е годы XX века: и Годшо[80], и Роберт Палмер[81] приводили страницы из переизданной книги Жоржа Лефевра[82] «Revolution frangaise» [«Французская революция»] и в поисках далеких предшественников без конца цитировали фразу из Барнава[83], который, правда, говорил о «европейской революции, завершившейся во Франции». Однако такой взгляд из заоблачных далей на кавалерийский поход «мирового духа» с одной стороны Атлантики на другую довольно расплывчат и рискует погрязнуть в общих местах. Между одним и другим событием пролегает пропасть.
76
Tocqueville A. de, Scritti, note, discorsi politici, под ред. U. Coldagelli, Bollati Boringhieri, Torino, 1994, p. 13.
79
Furet F., Penser la Revolution frangaise (1978). Итал. перевод: Critica della Rivoluzione francese, Laterza, Roma-Bari 1980, pp. 8-9: «Мне мила мысль о бесконечно более долгой истории Французской революции». Франсуа Фюре (1927-1997) — французский историк, член компартии Франции (1947-1959), один из основателей Объединенной социалистической партии (в 1960 г.). Автор исторических трудов «Размышляя о Французской революции» (1978), посвященного пересмотру традиционных концепций Французской революции, и «Прошлое одной иллюзии» (1995) — о распространении коммунистических идей в Европе и реализации их в СССР
80
Годшо, Жак (1907-1989) — французский историк, специалист по Французской революции и ее влиянию на другие страны
81
Роберт Палмер (1909-2002) — американский историк, автор книги «Эпоха демократических революций: Политическая история Европы и Америки, 1760-1800» (1959)
82
Жорж Лефевр (1874-1959) — французский историк, специалист по аграрной истории эпохи Французской революции, зав. кафедрой истории Французской революции в Сорбонне. Выделял во Французской революции несколько отдельных революций
83
Барнав, Антуан (1761-1793) — политический деятель эпохи Французской революции, сторонник конституционной монархии, депутат Учредительного собрания (1789-1791), гильотинирован по приговору революционного трибунала. Автор «Введения во Французскую революцию» и «Политических размышлений о Революции»