Более того, конституционно обеспеченное «разделение властей» не имеет значения в этом отношении. Две или даже три ошибки не защищают право лучше. Напротив, они приводят к распространению, накоплению, усилению и усугублению ошибок. Законодатели не могут навязывать свою волю незадачливым подданным без сотрудничества президента как главы исполнительной власти, а президент в свою очередь использует свое положение и имеющиеся у него ресурсы для влияния на законодателей и законодательство. И хотя Верховный суд может не соглашаться с конкретными актами Конгресса или президента, судьи Верховного суда назначаются президентом и утверждаются Сенатом и остаются зависимыми от них в отношении финансирования. Будучи неотъемлемой частью института управления, они не заинтересованы в ограничении, а заинтересованы в расширении власти правительства и, следовательно, своей собственной власти.
После более чем двух веков «конституционно ограниченного правительства» результаты стали ясными и неопровержимыми. В начале американского «эксперимента» налоговое бремя, наложенное на американцев, было легким, и практически ничтожным. Деньги состояли из фиксированного количества золота и серебра. Определение частной собственности было четким и, казалось бы, неизменным, а право на самооборону считалось священным. Постоянной армии не существовало, и, как отмечается в «Прощальном послании» Вашингтона, у общества было твердое стремление к свободной торговле и неинтервенционистской внешней политике. Спустя двести лет положение резко изменилось. Теперь правительство США из года в год экспроприирует более 40 процентов доходов частных производителей, поэтому даже экономическое бремя, налагаемое на рабов и крепостных, кажется умеренным по сравнению с этим. Золото и серебро были заменены государственными бумажными деньгами, а американцев постоянно обворовывают из-за денежной инфляции. Понятие частной собственности, когда-то казавшееся ясным и постоянным, стало неясным, гибким и изменчивым. Фактически, каждая деталь частной жизни, собственности, торговли и договора регулируется и все более высокими горами бумажных законов, а с ростом законодательства возникает все больше правовой неопределенности и моральных неточностей, а беззаконие заменяет закон и порядок. Наконец, что не менее важно, приверженность свободной торговле и невмешательству уступила место политике протекционизма, милитаризма и империализма. Фактически, почти с самого начала правительство США занималось неослабевающим агрессивным экспансионизмом и, начиная с испано-американской войны и продолжая после Первой мировой войны и Второй мировой войны до настоящего времени, США запутались в сотнях иностранных конфликтов и поднялись до уровня самой выдающейся в мире воинственной и империалистической державы. Кроме того, в то время как американские граждане становятся все более беззащитными и обнищавшими, а иностранцы во всем мире все больше подвергаются угрозам и издевательствам со стороны военной мощи США, американские президенты, члены Конгресса и судьи Верховного суда становятся все более высокомерными, морально испорченными и опасными.
Что можно поделать с таким положением вещей? Во-первых, американская конституция должна быть признана ошибкой. Как отмечалось в Декларации независимости, правительство должно защищать жизнь, собственность и стремление к счастью. Тем не менее предоставляя правительству полномочия облагать налогами и издавать законы без согласия народа, Конституция не может достичь этой цели и вместо этого является инструментом для вторжения и уничтожения прав на жизнь, свободу и стремления к счастью. Абсурдно полагать, что агентство, которое может облагать налогом без согласия, может быть защитником собственности. Точно так же абсурдно полагать, что агентство с законодательными полномочиями может сохранять закон и порядок. Скорее, следует признать, что Конституция сама по себе является неконституционной, то есть несовместимой с самой доктриной естественных прав человека, которая вдохновляла американскую революцию. Действительно, никто в здравом уме не согласился бы на договор, который позволяет предполагаемому защитнику определять в одностороннем порядке, без согласия, безвозвратно и без возможности выхода то, сколько платить за защиту; и никто в здравом уме не согласится на безотзывный договор, который предоставит предполагаемому защитнику право окончательного принятия решений в отношении своей личности и имущества, то есть одностороннего принятия закона.