На самом деле никогда не должно быть ни малейшего колебания в приверженности бескомпромиссному идеологическому радикализму(«экстремизму»). Мало того, что что-то меньшее будет контрпродуктивным, но что более важно, только радикальные, действительно радикально простые идеи могут возбуждать эмоции скучных и ленивых масс. И нет ничего более эффективного в том, чтобы убедить массы прекратить сотрудничество с правительством, чем постоянные и неустанные насмешки над правительством и его представителями, как над моральными и экономическими мошенниками и самозванцами: как над голыми королями, подверженными презрению.
Если, и только если члены естественной либерально- либертарианской элиты полностью поймут это и начнут действовать соответственно, у либерализма будет будущее. Только тогда они сделают то, что Ла Боэти посоветовал нам всем делать:
Решите, что вы больше не служите, и вы сразу освободитесь. Я не прошу, чтобы вы свергали тирана, а просто, чтобы вы его больше не поддерживали; тогда вы увидите его, как великого Колосса, чей пьедестал, будучи отброшенным, падет и разбивается на куски.
4. О демократии, перераспределении и уничтожении собственности
Представьте себе мировое правительство, демократически избранное по принципу один человек – один голос во всемирном масштабе. Каким будет вероятный исход выборов? Скорее всего, мы получим китайско-индийское коалиционное правительство. И что бы это правительство, скорее всего, решило сделать, чтобы удовлетворить своих сторонников и быть переизбранным? Правительству следовало бы увидеть, что так называемый западный мир имеет слишком много богатств, а остальной мир, в частности Китай и Индия – слишком мало, поэтому необходимо ввести закон о перераспределении богатства. Или представьте, что в вашей собственной стране право голоса было расширено до семилетнего возраста. Хотя правительство вряд ли будет укомплектовано детьми, его политика будет более определенно решать «законные проблемы» детей, например, «адекватный и равный» доступ к «бесплатному» картофелю фри, лимонаду и видео.
Проведя эти «мысленные эксперименты» не может быть никаких сомнений в последствиях процесса демократизации, который начался в Европе и США во второй половине девятнадцатого века и завершился с концом Первой мировой войны. Последовательное расширение всеобщего права голосования и, наконец, установление всеобщего избирательного права для взрослых сделали в каждой стране то, что мировая демократия сделает для всего земного шара: она привела в движение, по-видимому, постоянную тенденцию к перераспределению богатства и доходов.
«Один человек – один голос» в сочетании со «свободным входом» в правительственную демократию подразумевает, что каждый человек и его личная собственность находятся под риском захвата кого угодно. Возникает «трагедия общин». Стоит ожидать, что большинство «неимущих» будут неустанно пытаться обогатиться за счет «имущих» меньшинств. Это не означает, что будет только один класс неимущих и один класс имущих, и что перераспределение будет происходить равномерно от богатых к бедным. В то время как перераспределение от богатых к бедным будет играть важную роль, было бы социологической ошибкой предположить, что это будет единственная или даже преобладающая форма перераспределения. В конце концов, «постоянно» богатые и «постоянно» бедные, как правило, богатые или бедные по причине. Богатые зачастую характеризуются яркостью и трудолюбием, а бедные обычно люди скучные и ленивые. Маловероятно, что бездари, даже если они составляют большинство, будут систематически обогащаться за счет меньшего количества ярких и энергичных людей. Скорее, большинство перераспределений будет происходить в группе «небедных», и зачастую перераспределение будет от худших к лучшим. Рассмотрим, например, почти универсальную практику предоставления «бесплатного» университетского образования, в соответствии с которой рабочий класс, чьи дети редко посещают университеты, оплачивает налоги за обучение детей среднего класса. Более того, можно ожидать, что будет много конкурирующих групп и коалиций, пытающихся обеспечить себя за счет других. Будут различные критерии, определяющие, кто имеет право «грабить» других, а кто не имеет.