Конкуренция между малыми государствами в отношении налогооблагаемых субъектов приводит их в конфликт друг с другом. В результате межгосударственных конфликтов, исторически затянувшихся на протяжение столетий, несколько государств преуспевают в расширении своих территорий, в то время как другие устраняются или включаются. Какие государства выигрывают в этом процессе отборочной конкуренции, конечно, зависит от многих факторов, но в конечном итоге решающим фактором является относительный объем экономических ресурсов. Благодаря налогообложению и регулированию правительства не оказывают положительного вклада в создание экономического богатства. Вместо этого они паразитически используют существующее богатство. Однако они могут и позитивно влиять на количество существующих богатств. При прочих равных условиях, чем ниже налоговое и регулирующее бремя, налагаемое правительством на его внутреннюю экономику, тем больше его население имеет тенденцию к росту (из-за внутренних причин, а также факторов иммиграции), и тем больше объем произведенного на внутреннем рынке богатства, что может привести к конфликтам с соседними конкурентами. По этой причине централизация часто прогрессирует. Государства, которые мало взимают налоги и регулируют свою экономику не сильно, склонны побеждать и расширять свои территории за счет нелиберальных государств. Это объясняет начало «промышленной революции» в Англии и Франции. Это объясняет, почему в течение девятнадцатого века Западная Европа стала доминировать над остальным миром (а не наоборот) и почему колониализм был в целом прогрессивным. Кроме того, он объясняет рост США к рангу сверхдержавы в течение двадцатого века.
Тем не менее чем дальше идет процесс победы более либеральных правительств над менее либеральными, т.е. чем больше территорий, тем меньше оставшихся конкурентов и, следовательно, ниже стимул правительства продолжать его внутренний либерализм. Когда кто- то приближается к пределу единственного мирового правительства, исчезает возможность проголосовать против него уйдя из него. Куда человек не пойдет, там применяется такая же структура налогообложения и регулирования. Таким образом, освободившись от проблемы эмиграции, появляется основа для расширения государственной власти. Это объясняет события XX века: с Первой мировой войны, а тем более со Второй мировой войной, США достигли гегемонии над Западной Европой и стали наследниками ее огромных колониальных империй. Решающий шаг в направлении глобального объединения был сделан с созданием «американского мира». И действительно, на протяжении всего периода существования США, Западная Европа и большинство остального мира страдали от устойчивого и драматического роста государственной власти, налогообложения и экспроприации.
В свете социальной и экономической теории и истории в такой ситуации можно рассмотреть случай отделения.
Первоначально отделение – это не что иное, как переход контроля над национализированным богатством от более крупного центрального правительства к более мелкому, региональному. Является ли это результатом большей или меньшей экономической интеграции и процветания, во многом зависит от политики нового регионального правительства. Однако акт отделения сам по себе оказывает положительное влияние на производство, поскольку одной из наиболее важных причин для отделения является, как правило, убеждение со стороны сепаратистов в том, что они и их территория эксплуатируются другими. Словенцы справедливо чувствовали, что их систематически ограбили сербы и сербское центральное югославское правительство; балтийский народ возмущался тем, что им пришлось отдать дань уважения россиянам и правительству России, имеющему господство в Советском Союзе. В силу отделения, гегемонистские внутренние отношения заменяются договорными взаимовыгодными и внешними отношениями. Вместо принудительной интеграции происходит добровольное разделение. Принудительная интеграция, также иллюстрируемая такими мерами, как управление арендной платой, позитивные действия, антидискриминационные законы и, как будет объяснено в ближайшее время, «свободной иммиграцией», неизменно создает напряженность, ненависть и конфликты. Напротив, добровольное разделение ведет к гармонии и миру. При принудительной интеграции любая ошибка может быть возложена на «иностранную» группу или культуру, и все успехи утверждаются как собственные, поэтому нет никакой причины, чтобы какая-либо культура училась у другой. Находясь под «единым» режимом нужно противостоять не только культурному разнообразию, но, в частности, явно различных рангов культурного развития. Если сепаратистский народ хочет улучшить или сохранить свою позицию по отношению к конкурирующему, ничто иное, как дискриминационное обучение, не поможет. Он должен подражать, ассимилироваться и, по возможности, улучшать навыки, черты, практики и правила, характерные для более развитых обществ, и должен избегать черт, характерных менее развитым обществам. Не продвижение выравнивания культур принудительной интеграцией, а отделение стимулирует совместный процесс культурного отбора и продвижения.