Позвольте мне проиллюстрировать это, цитируя Сэмюэля Фрэнсиса, одного из ведущих теоретиков и стратегов движения Бьюкенена. После осуждения «антибелой» и «антизападной» пропаганды, «воинствующего секуляризма, корыстного эгоизма, экономического и политического глобализма, демографического наплыва и неконтролируемого государственного централизма» он излагает новый дух – «Америка первым делом», который «подразумевает не только нахождение собственных национальных интересов над интересами других наций и формирований, таких как «мировое лидерство», «глобальная гармония» и «новый мировой порядок», но и предоставление нации приоритета над удовлетворением индивидуальных и субнациональных интересов». Но как он предлагает решить проблему морального вырождения и культурной гнили? Те части федерального Левиафана, которые несут ответственность за распространение морального и культурного загрязнения, такие как Министерство образования, Национальный фонд искусств, Комиссия по обеспечению равных возможностей в сфере занятости и Федеральная судебная система, должны быть закрыты или сокращены в размере. Но нет никакой оппозиции против участия государства в образовательных вопросах. Нет признания того, что естественный порядок в образовании означает, что государство не имеет к нему никакого отношения. Образование – это полностью семейное дело.
Более того, моральное вырождение и культурная гниль имеют более глубокие причины и не могут быть просто вылечены навязанными государством изменениями в учебных программах или наставлениями и декларациями. Напротив, Фрэнсис предлагает, что культурный разворот – (восстановление нормальности) может быть достигнут без фундаментального изменения в структуре современного государства всеобщего благосостояния. Действительно, Бьюкенен и его идеологи открыто защищают три основных института государства всеобщего благосостояния: социальное обеспечение, медицинскую помощь и пособия по безработице. Они даже хотят расширить «социальные» обязанности государства, возложив на него задачу «защиты» посредством национальных ограничений на импорт и экспорт, на американские рабочие места, особенно в отраслях национального значения, и «изолировать заработную плату работников США от иностранных рабочих, которые работают за 1 доллар в час или меньше».
На самом деле бьюкененцы свободно признают себя государственниками. Они ненавидят и высмеивают капитализм, невмешательство, свободные рынки и торговлю, богатство, элиту и благородство; и они выступают за новый популистский, по сути, пролетарский консерватизм, который объединяет социальный и культурный консерватизм и социальную или социалистическую экономику. Таким образом, продолжает Фрэнсис,
в то время как левые могли завоевать средний класс американцев с помощью своих экономических мер, они потеряли их благодаря своему социальному и культурному радикализму, и в то время как правые могли привлечь средний класс американцев с помощью призывов к правопорядку и защите сексуальной нормальности, традиционных нравов и религии, традиционных социальных институтов и призывов к национализму и патриотизму, они потеряли средний класс американцев, когда повторяли свои старые буржуазные экономические формулы.
Следовательно, необходимо объединить экономическую политику левых, а также национализм и культурный консерватизм правых, чтобы создать «новую идентичность, объединяющую как экономические интересы, так и культурно-национальные склонности пролетаризированного среднего класса в отдельном и едином политическом движении». По понятным причинам эта доктрина не так названа, но есть термин для этого типа консерватизма: это называется социальный национализм или национал-социализм.