Все это совершалось тогда, когда миссис Ли напрягала свои дамские мозги, размышляя о своем долге и ответственности в отношении Рэтклифа, который между тем редкий воскресный вечер не проводил подле нее в ее гостиной, где его права стали столь очевидными, что никто не смел посягнуть на его кресло, кроме старого Якоби, время от времени напоминавшего сенатору, что тот тоже подвержен ошибкам и смертен. Порою, хотя и не часто, мистер Рэтклиф появлялся и в другие дни, как, например, когда убеждал миссис Ли присутствовать на инаугурации или нанести визит жене президента. Маделина и Сибилла отправились в Капитолий и смотрели и слушали церемонию вступления президента в должность с самых лучших мест и с тем комфортом, который только мог позволить холодный мартовский ветер[25]. Миссис Ли нашла церемонию весьма несовершенной, чересчур непрезентабельной и, как она выразилась, приземленной. Пожилой фермер с Запада, в очках в серебряной оправе, в новой, с иголочки праздничной одежде, с резкими чертами лица и жесткими редеющими седыми волосами, пытавшийся, невзирая на пронизывающий ветер и сильный насморк, произнести приветственную речь, отнюдь не выглядел героем. Сибиллу интересовал вопрос: не скончается ли президент в ближайшее время от пневмонии. Но даже этот их печальный опыт был просто удачей по сравнению с визитом к супруге президента, после которого Маделина решила в будущем не беспокоить новую правящую династию своими посещениями. Первая леди, тучная и грубоватая, которую, заявила миссис Ли, она не взяла бы к себе в кухарки, выказала такие свойства своей натуры, какие в ярком свете, направленном на царствующих особ, вряд ли к себе располагают. Ее антипатия к Рэтклифу носила более сильный характер, чем у ее мужа, и проявлялась настолько явно, что привела президента в полное замешательство. Она распространяла свою враждебность на каждого, кто, по ее мнению, мог быть другом сенатора; что же касается миссис Ли, то и газеты и людская молва, крепко связавшие ее с Рэтклифом, считали, что эта дама собирается занять ее собственное место в Белом доме. Поэтому, когда объявили о приходе миссис Лайтфут Ли и сестер ввели в президентскую гостиную, президентша приняла холодный покровительственный вид и в ответ на выраженную Маделиной надежду, что Вашингтон ей понравился, заявила, что многое в Вашингтоне поразило ее своей испорченностью, особенно женщины; и далее, глядя на Сибиллу, она заговорила о фасонах платьев, которые носят в этом городе, и о том, что она приложит все усилия, чтобы положить конец подобным безобразиям. Она слышала, что некоторые даже выписывают туалеты из Парижа — словно те, что шьют в Америке, уже недостаточно хороши. Джейкоб (все президентские жены называют своих мужей при посторонних по имени) пообещал ей принять закон против подобных излишеств. В ее родном городе в Индиане никто не стал бы разговаривать с молодой женщиной, которая позволила бы себе появиться на улице в столь непристойном наряде. После этого замечания, сделанного с таким видом и таким тоном, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений относительно его истинной цели, Маделина сочла, что терпение ее исчерпано, и, заявив, что «Вашингтон будет в восторге, если президент предпримет что-нибудь по части реформы одежды или любой другой реформы», намекая на предвыборные речи президента и намечаемые им реформы, повернулась спиной и вышла, сопровождаемая Сибиллой, сотрясавшейся в конвульсиях сдерживаемого смеха, который та вряд ли стала бы сдерживать, если бы увидела выражение лица хозяйки дома после того, как за ними закрылась дверь, и услышала, как президентша, энергично тряся головой, сказала: «Посмотрим, под какую реформу я подведу тебя, тебя, вертихвостка!»
Миссис Ли весело живописала эту встречу Рэтклифу, и тот хохотал так же неудержимо, как Сибилла, хотя и пытался успокоить Маделину, поведав ей, что самые близкие друзья президента считают его жену сумасшедшей, а сам он боится ее больше всех. Но миссис Ли заявила, что президент вполне под стать своей жене, и что подобную президентскую чету можно найти в любой захудалой деревенской лавке, затерявшейся между Великими озерами и штатом Огайо, и что никакая сила не заставит ее еще хоть раз приблизиться к этой прачке.
25
Церемонии вступления в должность президентов США состоялись 4 марта. Начиная с 1937 г. инаугурация проходит 20 января.