— Да. Мой мальчик.
— Другой сад. Сад будущего.
— Может быть, есть и еще сады?
— Еще один. Садик настоящего, — он оглядел ее, — это вы… Множество прекрасных бутонов…
Эстера ждала признания в любви. Она жаждала ласкового слова, но не у себя дома, а где-нибудь в другом месте. И упрекала себя за мягкость. «Словно кот на крыше, рад позабавиться с кошечкой. Пусть только попробует поднять лапку — глаза выцарапаю», — решила она на случай, если депутат станет чересчур нежным.
— А садовники найдутся…
«Начинается, — подумала Эстера, — сейчас я его ссажу с крыши, пусть ходит по земле». Она взяла сумочку и вынула бумажку. На ней было написано: «Что необходимо человеку, чтобы прожить?»
— Пускать новые ростки трудно. Жизнь не похожа на садовника. Она часто подрубает живые деревья у корня. Прочтите, — и подала Петровичу бумажку. — Я вырезала себе это из какой-то газеты.
Он прочитал:
«1/4 кг хлеба ........................ 0.55
100 г приварка ...................... 0.96
1/2 литра молока ................... 0.90
50 г масла ............................. 1. —
Итого .................... 3.41
Короче, три кроны сорок один геллер, плюс — сахар, чай, газ; очень здоровая и вкусная пища, предупреждает подагру и атеросклероз. Такого рациона достаточно для человека весом в восемьдесят килограммов, для людей полегче — соответственно меньше».
Пока он читал, она смеялась.
— Разве что при таком образе жизни. А ваш садовник — коммивояжер: пока предлагает свой товар, мило улыбается, любезен, согласен на все условия и минимальные выплаты в рассрочку, но стоит ему уговорить покупателя и тот подпишет обязательство — горе вам! Он сразу становится наглым, говорит свысока, и попробуйте опоздать с очередным взносом! Его напоминания не будут вежливыми, милыми и любезными.
Петрович положил вырезку и загляделся на пани Эстеру, пытаясь разгадать — с какой целью она показала ему это? Намекает на его благополучие и собственную бедность, чтоб он не забывал о пропасти, лежащей между ними? Хочет вызвать сочувствие к себе? Или намекает — раз речь зашла о новых ростках; ладно, но в таком случае садовник обязан заботиться о садике, а фирма — быть снисходительной, если другая сторона и запоздает с платежом? То есть — ты поставляй товар, но я тебе ничего не дам?.. Или она живет по этому вот газетному рецепту? Тут он остановился. Ужасно… Тетка Корнелия жалуется, чуть не причитает, что замучена пошлинами, всеведущая Магулена выплачивает до трех тысяч в месяц на внебрачных детей Дубца, пани Мария пишет романы и готовит сандвичи никчемным поэтам, Желка, не задумываясь, отдает сотни крон за перманент и тому подобное. Петрович мысленно заглянул в гардероб жены. Вспомнились выборы, крестьяне, виденные им в деревнях, миллионы, выброшенные на иллюзорную волю народа, зашуршали банкноты его собственных доходов, вынырнули всевозможные нищие — интеллигенты и не интеллигенты. Сколько денег тратится на них? А эта прелестная женщина, у которой только одна шляпка, собирает рецепты, как можно прожить на три кроны в день. Не удивительно, что она говорит о лживых садовниках и вкрадчивых агентах.
Ему стало грустно и неловко за себя. Как и при первой встрече, захотелось помочь ей, облегчить ее жизнь и сделать все, чтоб ее окружала радость.
— Вы не дадите мне эту бумажку? — попросил он. — Она пригодилась бы мне как депутату. Хорошая сатира.
— Те, кто владеет земными благами в достатке, — со смехом щебетала она, — убеждены, что по этим рецептам можно жить. Ручаюсь головой — выдумавший этот рецепт был сыт и сидел под крышей, в тепле.
«Пожалуй, он уже слез с крыши и больше не попытается разводить розы», — ликовала она в душе, наблюдая за озабоченным выражением его лица.
Она не угадала: Петрович хотел использовать бумажку, как предлог для того, чтобы вынуть кошелек и достать оттуда другую бумажку. Он извлек тысячную банкноту, быстро спрятал в карман брюк, скатал ее там трубочкой и, уходя, воткнул, как прутик, между кактусами. Так он осуществил намерение, искушавшее его еще при первом визите пани Эстеры к нему на квартиру и потом, когда она приходила благодарить за исхлопотанное пособие. Он от чистого сердца хотел помочь красивой женщине, избавить ее от необходимости прибегать к таким ужасным рецептам.
— Вы не думайте, будто я живу по этому рецепту, — продолжала она, улыбаясь, словно угадав его мысли, и подала на прощанье руку. — Честное слово, — тряхнула она головой, — это было бы скупостью. А заметку я вырезала на всякий случай, как достопримечательность.